Ярослав ГОЛОВАНОВ: СТАРТУЮЩИЕ ПЕРЬЯ Почему японец на советской орбитальной станции должен ст.

Главная страница > Цитатник

Ярослав Голованов:

Ярослав ГОЛОВАНОВ:

СТАРТУЮЩИЕ ПЕРЬЯ

Почему японец на советской орбитальной станции должен стать первым космическим журналистом?!

ПРЕСТИЖ НА ВЫНОС.

Диктор говорил что-то о том, что еще академик Королев собирался послать журналиста в космос.

Трудно передать то чувство, которое испытал я, когда в понедельник в программе «Время» смотрел фрагмент о подписании неправительственного договора о посылке на нашу орбитальную станцию японского журналиста. Сначала меня душило негодование, потом — тоска и досада: ну что же это мы опять делаем, ну как же нам не стыдно?!

Во время одной из встреч с Сергеем Павловичем в 1964 году мы беседовали о возможном полете журналиста в космос. Я говорил, что увидеть космос своими глазами, по-своему почувствовать его должен и художник, и музыкант, но первым должен стать журналист — первый в мире космический пассажир.

Подтверждаю: да, собирался. И активно проводил эту программу в жизнь.

Королеву очень понравилась идея заоблачной командировки репортера. Мы обсуждали ритуал полета, придумали даже билет и многое другое интересное.

— Первый пассажир в авиации неизвестен, — говорил я Королеву. — Скорее всего какой-нибудь летчик прокатил над аэродромом свою девушку. Но ведь космонавтика тоже станет рано или поздно пассажирской. Давайте зафиксируем это событие...

21 января 1965 года я написал Королеву письмо. «Уважаемый Сергей Павлович, — писал я. — Прошу Вас включить меня в группу товарищей, проходящих подготовку к полетам в космическое пространство... Моя просьба продиктована убеждением, что современное состояние советской ракетной техники позволяет включать в состав экипажей космических кораблей практически здоровых людей разных специальностей, в том числе и журналистов. Уверен, что полет журналиста в космос может принести не меньше пользы в нашей идеологической работе по коммунистическому воспитанию советских людей, чем полет летчика, инженера или врача...»

— А вы напишите-ка мне заявление, — сказал Сергей Павлович, когда я уходил.

— Да о чем ты говоришь! — радостно воскликнул Юрий Петрович Воронов. — Поезжай немедленно. Ты представляешь: первым космическим корреспондентом будет корреспондент «Комсомолки»!

Вскоре на письме появилась резолюция главного конструктора: «Т. Анохину С. Н. Прошу Вас включить т. Я. Голованова. 12.2.6 С. Королев». Сергей Николаевич Анохин работал в то время в ОКБ Королева и ведал подготовкой штатских космонавтов. Через несколько месяцев, уже летом, мне позвонили из отдела Анохина и предложили прибыть в специальную больницу для двухнедельного медицинского обследования. Пошел отпрашиваться к главному редактору, который еще ни о чем не знал.

Из больницы и он и я вышли с одним небольшим замечанием: к одному пункту программы обследований нам предстояло вернуться через несколько месяцев.

Я был немало удивлен, встретив в больнице другого кандидата в пишущие космонавты — радиожурналиста Юрия Летунова, который уже несколько лет работал на космодроме и которому Королев тоже предложил слетать в космос. Один этот факт уже говорит о том, насколько серьезно относился главный конструктор к подготовке журналиста: он давал медикам возможность сделать выбор так же, как они делали его при проверке других кандидатов. Многие годы потом, до самой смерти Юры в 1983 году, при встречах мы всегда затевали с ним шуточный спор — кто же у кого был дублером: он у меня или я у него...

— Журналисты — обязательно! Без журналистов никак нельзя. — И добавил с улыбкой: — Хотя я с ужасом думаю о том времени, когда даже в космосе нельзя будет спрятаться от журналистов...

В январе 1966 года умер Сергей Павлович Королев. О полете журналиста забыли. В апреле 1967 года первый пилотируемый полет без Королева закончился трагически: погиб Владимир Комаров. После его гибели я брал интервью у Гагарина. Оно было напечатано в «Комсомолке» и перепечатано очень многими газетами мира. В нем Юрий Алексеевич убежденно говорил о том, что журналист непременно полетит в космос:

Но с мечтой расстаться нелегко. Десять лет спустя, в 1978 году, американские журналы «Спейс Ворлд» и «Аэроспейс Дейли» опубликовали сообщения о том, что по программе «Шаттл» планируется полет журналистов в качестве пассажиров космического самолета.

Весной 1968 года я обращался в ЦК КПСС с просьбой продолжить подготовку журналиста для полета в космос. Мне объяснили, что в настоящее время такой полет представляется нецелесообразным. Тогда мы с Летуновым поняли, что красивой сказке пришел конец.

«С нами будет много штатских, — говорил корреспонденту ЮПИ в марте 1980 года главный советник НАСА Нил Хозенблатт, — отправится новая группа людей, которые не обязательно будут иметь такую же солидную подготовку, какую имеют космонавты».

В феврале 1979 года я написал письмо секретарю ЦК КПСС М.В. Зимянину, рассказал всю предысторию и предлагал вновь вернуться к вопросу о полете журналиста. Зимянин сначала идею поддержал, но дело не пошло. Мне объяснили, что корабль двухместный и в случае нештатных ситуаций работать должны оба члена экипажа, так что журналисту места нет. А американцы тем временем дразнили своими сообщениями.

И вот я сижу у телевизора и не верю своим глазам: право первого полета журналиста мы продаем (!) японской телевещательной корпорации, которая хочет таким образом отметить свое 40-летие! Почему? И как это могло случиться в стране, давшей миру Гагарина и Терешкову?! Неужели не ясно, что подобная сделка оскорбительна для нашего гражданского достоинства? Неужели этого не понимают наши высокопоставленные «космические купцы»? Мы, журналисты, приветствовали и поощряли первые и весьма робкие попытки Главкосмоса сделать космические полеты прибыльными. Но неужели там до сих пор не научились отличать прибыли от убытков и не понимают, что договор с японцами, как бы ни был он хорош экономически, в итоге заведомо убыточен, поскольку ущемляет национальную гордость, что это как раз тот случай, когда всякая торговля недопустима!

В январе 1981 года, после того как полетел транспортный корабль «Союз-Т», рассчитанный на экипаж из трех человек, я снова написал Зимянину. «Главное и, насколько мне известно, единственное препятствие на пути полета пассажира-журналиста устранено», — писал я. И снова Зимянин был вроде бы за, но военные вроде бы против. И все опять ушло в никуда, как вода в песок... Этот песок мы называем сегодня периодом застоя. Вся эта переписка — зримое его воплощение...

Самая профессия журналиста предопределяет первенство. Приветствую японского коллегу — первого в мире журналиста в космосе, но на японском космическом корабле. Приветствую коллегу американца на «Шаттле». Но почему на нашем корабле, к нашей станции полетит первый журналист японец? Здесь нет даже намека на логику.

И еще один вопрос. В телеинформации договор с японцами назван неправительственным. А почему столь важный вопрос, затрагивающий национальное достоинство и честь страны, решается без правительства? Мы в последнее время часто сетуем, что правительство во многих сферах нашей жизни чересчур нас опекает, но тут-то, мне кажется, вопрос как раз такой, какой должно решать именно правительство.

Мне кажется, что все мои коллеги согласятся со мной, если я предложу весь гонорар журналистов всех газет, радио и телевидения за тот день, когда полетит наш советский репортер, передать на финансирование его полета.

Полет первого в истории журналиста, в космос оформляется так, как будто речь идет о перекупке футболиста в зарубежный клуб. Денег нет? Допускаю. Наверное, наша космонавтика не очень разбогатела на полетах многочисленных представителей зарубежных, главным образом социалистических, стран, ставших практически задаром космическими державами, и теперь мы решили наверстать упущенное, торгуя собственным престижем.

Я обращаюсь к нашим журналистам, к Союзу журналистов СССР с просьбой поддержать эти требования.

Я обращаюсь в правительство с просьбой вмешаться в это дело и аннулировать этот порочный договор. Если это невозможно сделать, я обращаюсь в Центр подготовки космонавтов им. Ю.А. Гагарина с просьбой организовать кратковременную экспедицию посещения на орбитальную станцию «Мир» с участием советского журналиста раньше полета японского телекомментатора.

(«Комсомольская правда», 30 марта 1989 г.)

Первый журналист, уж коли мы решили после 25 лет (!) раздумий послать в космос журналиста, должен быть нашим, советским журналистом и он должен передать свой репортаж с орбитальной станции раньше японца. Это дело чести для журналиста, это дело чести для всей страны.

И в тот же день в читательских письмах прозвучала достаточно основательная догадка о таком поведении космического начальства. «...А наши журналисты? Может быть, организаторы, полета опасаются, что в космосе наш журналист найдет недостатки, а то и вовсе впадет в очернительство, будет отыскивать «жареные факты»?» («Советская культура», 30 марта 1989 г.) Тут за наших «бедных родственников» вступились родственники богатые — звучит предложение, которое на нашем веку и на нашем уровне развития вполне можно назвать сенсационным.

Голованов Я.К. «Кузнецы грома».

ПОДВОДЯТ ДВИГАТЕЛЬНЫЕ УСТАНОВКИ.

1.3. Второй этап исследований при полетах животных на ракетах Р-2 и Р-5.

Главная страница > Цитатник