Первая стыковка в космосе пилотируемых кораблей — несомненно важнейший шаг в развитии космонавтики. .

Главная страница > Цитатник

Ремонт на орбите

Первая стыковка в космосе пилотируемых кораблей — несомненно важнейший шаг в развитии космонавтики. Но тогда это была связка сравнительно небольших космических аппаратов. Объемы обитаемых помещений в «Салютах» и «Мире», американской станции «Скайлэб» по сравнению с тем временем возросли во много раз. А если приплюсовать сюда специализированные модули, такие, скажем, как причаливший к «Миру» астрофизический модуль «Квант», это соотношение станет еще более показательным. Учтем, кроме того, сроки работы в космическом пространстве. Вспомним хотя бы пятилетний полет «Салюта-6», ставшего домом для пяти основных экипажей и одиннадцати кратковременных экспедиций.

Ремонт на орбите

«Скайлэб» просит помощи. Первой потребовала серьезного ремонта американская станция. Об этом заявил в мае 1973 г. сразу после выведения ее на орбиту руководитель программы «Скайлэб» У. Шнайдер.

Орбитальные станции нового поколения стали намного сложнее, возросли их техническая оснащенность и разнообразие средств обслуживания. А где увеличивается количество взаимосвязанных систем и возрастает продолжительность их службы, там повышается вероятность возникновения неисправностей, более насущной становится необходимость контроля за состоянием отдельных узлов и агрегатов, в том числе и находящихся снаружи — в открытом космосе.

Через несколько дней к «Скайлэбу» отправился космический корабль «Аполлон». До этого «бригада скорой помощи» в составе Ч. Конрада, Дж. Кервина и П. Вейца несколько дней отрабатывала на Земле методику установки аварийного теплозащитного экрана. Космонавты растягивали пластмассовое покрывало над установленным в бассейне макетом станции, пытаясь во всех подробностях представить себе предстоящую операцию.

«Новый этап американской космической программы», как торжественно назвал журнал «Ньюсуик» полет «Скайлэба», начинался неудачно. При старте от станции оторвался противометеоритный экран, блестящая поверхность которого должна была отражать и солнечные лучи. Возможно, обломки экрана помешали и раскрытию панелей основных солнечных батарей. Температура в жилых отсеках поднялась до 50° вместо нормальных 15—20°, а снаружи корпус раскалился до 150°. Такая температура вызывала опасения даже за прочность конструкции. Под действием нагрева она снижалась настолько, что стенки корпуса могли не выдержать внутреннего давления. Не билось сердце станции — ее энергетическая установка, и электрическая «кровь», рождаемая маломощной солнечной батареей одного из научных приборов, еле-еле текла по жилам — проводам.

Сама станция встретила космонавтов не очень приветливо. «Как будто бы находишься в пустыне», — пожаловался один из них. В помещениях пахло горячим металлом, до некоторых приборов нельзя было дотронуться без перчаток. Однако жара держалась не везде, в некоторых отсеках сохранилась относительная прохлада. Там можно было перевести дух, отдохнуть, там космонавты и спали до тех пор, пока им не удалось раскрыть над станцией теплозащитный «зонтик».

После сближения корабля с небесной лабораторией выяснилось, что одна из двух девятиметровых панелей солнечных батарей полностью отсутствует, а второй, как и предполагали, мешает раскрыться осколок метеоритного экрана. П. Вейц попробовал его удалить. Удерживаемый за ноги Кервином, он почти целиком высунулся из люка летящего рядом со станцией «Аполлона», орудуя трехметровым «багром» с резаком на конце. Однако все старания космонавта оказались безрезультатными. «Мы, конечно, разочарованы тем, что попытка не удалась, — говорил У. Шнайдер, — но не очень удивлены, потому что возлагали мало надежд на успех этой операции. Главное для нас — установка теплозащитного экрана».

Конструкция получилась настолько удачной, что обращение с ней не доставило космонавтам особых хлопот. Пользуясь длинной штангой, компактно сложенное полотнище размером около 50 м2 просто выставили наружу через шлюзовую камеру. Распрямившись, оно укрыло от палящих лучей большую часть корпуса. Температура в отсеках понизилась почти до нормальной, после чего вопрос о возможности длительного пребывания людей в «Скайлэбе» был снят с повестки дня.

Кстати, именно обычный складной зонт подал инженеру Д. Кинслеру из Центра Джонсона идею конструкции теплозащитного экрана. Сначала Кинслер экспериментировал с нейлоновым полотнищем и четырьмя складными удилищами, а потом изготовил уменьшенную модель своего устройства. А настоящий экран создавал уже коллектив из 135 человек, что позволило проделать большую работу всего за 5 суток.

Первыми приступили к выполнению этой задачи космонавты из дублирующего экипажа. Они имитировали на установленном в бассейне макете станции процедуру предстоящего выхода в открытый космос, разрабатывая для своих товарищей на орбите «километры» подробных инструкций.

Но экипаж должен был не просто пробыть на орбите положенный срок, ему предстояло выполнить большую программу исследований и экспериментов. А для этого на станции не хватало электроэнергии. Ее приходилось экономить даже на разогреве пищи. Необходимо было срочно освободить оставшееся нераскрытым «крыло» солнечной батареи.

Выполнение наиболее ответственной операции взял на себя командир. Перейдя на руках к панели, он сразу понял, что мешало ей распрямиться. «Все произошло из-за какого-то паршивого болта», — заметил Конрад, имея в виду болт, застрявший в обломке противометеоритного экрана.

Рекомендации наземных служб начинались с установки «перил». Ведь на станции отсутствовали выступающие детали, за которые можно было ухватиться во время работы. Из пяти полутораметровых стержней космонавты собрали длинный поручень и закрепили его концы у выходного люка и злополучной панели.

Срезав болт и потянув за привязанный к батарее трос, космонавты отвели девятиметровую панель от корпуса. Электростанция «Скайлэба», хоть и в наполовину усеченном виде, начала действовать.

Из большого ассортимента специально приготовленного инструмента — ломика, плоскогубцев, хирургической пилы, ножниц для резки металла он выбрал последние. Работать пришлось одной рукой. Второй космонавт держался за поручень, предоставив ногам свободно болтаться над бездной. Сорваться в нее Конрад мог не бояться: 18-метровый страховочный фал надежно связывал его со станцией.

Все операции в открытом космосе проходили по графику, в ходе работы практически не возникало никаких трудностей. Естественно, это не могло не отразиться на настроении космонавтов. Они спокойно переговаривались с Центром управления, подтрунивали друг над другом. «Смотри не упади, здесь высоко», — шутливо предупреждал забравшегося на лестницу Конрада сопровождавший его П. Вейц. «Действительно, высоко», — в том же тоне отвечал космонавт, взглянув на Землю.

Итак, программа «Скайлэб» была спасена. Проведенный ремонт наглядно показал, как важно присутствие человека на орбите, сколь незаменим он здесь в непредвиденных обстоятельствах. К счастью, в дальнейшем космонавтам не пришлось больше выступать в роли спасателей. Технические неполадки, требовавшие выхода экипажа наружу, случались и позже, но уже не носили столь драматического характера. Например, отказал один из аккумуляторов, снабжавших электроэнергией комплект астрономических приборов, расположенный на внешней поверхности станции. Выйдя из люка и поднявшись по ведущим к приборам семи ступенькам, Ч. Конрад сменил кассеты с пленкой, удалил с объектива коронографа неизвестно как попавшую сюда нитку и ударом молотка привел в рабочее состояние закапризничавшую батарею.

С целью улучшения на станции условий жизни предусматривалось укрыть ее еще одним солнцезащитным пологом. Установку его поручили новому экипажу, прибывшему в космос через месяц после возвращения на Землю первых хозяев «Скайлэба». Дополнительный экран представлял собой большое полотнище, натягиваемое на образованную из двух штанг У-образную раму. Сложную операцию выполняли все три участника полета. Космонавт Д. Лусма поднялся по лестнице к комплекту астрономических приборов, а его товарищ О. Гэрриот, стоя у выходного люка, подавал ему штанги, собираемые из отдельных полутораметровых секций. Командир экипажа А. Бин, тоже одетый в скафандр, все это время оставался в шлюзовой камере, руководя оттуда действиями ремонтной бригады.

Несмотря на установившуюся в отсеках «Скайлэба» близкую к нормальной температуру, проблема поддержания в станции нужного микроклимата все еще беспокоила руководителей полета. Спешка при создании и установке теплозащитного экрана оставляла место для сомнений. Поэтому во время выхода Конрад вынес и оставил снаружи небольшой образец материала, из которого был изготовлен аварийный «солнечный зонт». Предполагалось, что следующая смена космонавтов внимательно обследует его и оценит, как меняется состояние пластмассы под действием космического вакуума и солнечной радиации.

Космонавт Д. Лусма во время выхода из станции «Скайлэб».

Хотя во время выхода пришлось столкнуться с некоторыми затруднениями — плохо стыковались секции, из которых собирались штанги, долго не расправлялось слипшееся во время хранения полотнище, заедало растягивающие его тросы, работали космонавты, по свидетельству наблюдавшего за ними Бина, «очень легко и без каких-либо признаков усталости». «Мы все сделаем, как надо, только не торопите нас», — успокаивал Лусма наземные службы.

Готовясь к возвращению на Землю, экипаж позаботился и о своей смене. За те полтора месяца, которые покинутой станции предстояло ждать следующих хозяев, могли выйти из строя ненадежные гироскопы, управляющие положением станции в космическом пространстве. В этом случае стыковка со «Скайлэбом» становилась невозможной. Только замена гироскопов проблемы не решала. Их еще нужно было соединить с вычислительной машиной, которая находилась в установленном снаружи комплекте астрономических приборов.

В том, что космонавты действительно хорошо справились с заданием, вскоре убедились не только управленцы, но и они сами. Температура в отсеках снизилась настолько, что во время отдыха впервые понадобились спальные мешки. Существенно упала и температура баков с водой, которые до этого нагревались почти до 50°.

Лусма и Гэрриот так быстро справились с заданием, что станция не успела заметно изменить своего положения. Однако командиру все же пришлось показать свое искусство. Причиной этого стали скафандры, а точнее — клапаны, через которые сбрасывался из них отработанный кислород. Развиваемой ими небольшой реактивной силы оказалось достаточно, чтобы «вывести станцию из равновесия».

Захватив с собой специально приготовленный семиметровый кабель, Лусма и Гэрриот снова отправились знакомым путем. Бин остался в помещении станции. Прежде всего командир должен был следить за тем, чтобы небесная лаборатория не слишком отклонялась от занятого ею положения. Дело в том, что на время замены кабеля отключалась автоматическая система ориентации и стабилизации и угол поворота станции мог превысить критическое значение. Парировать чрезмерные отклонения и поручалось Бину, управляющему двигателями пристыкованного к «Скайлэбу» корабля «Аполлон».

Прежде всего, это диктовалось необходимостью систематического обслуживания находящегося снаружи комплекта астрономических приборов. Однако, кроме выполнения штатной операции перезарядки кассет с пленкой, космонавтам приходилось устранять и неожиданно возникающие в нем неисправности, а также ремонтировать другую аппаратуру. Так, во время третьей экспедиции космонавты Э. Гибсон и У. Поуг восстановили подвижность антенны радиолокатора, используемого для исследования природных ресурсов Земли.

Собственно говоря, аварийным, по-настоящему вынужденным на «Скайлэбе» был только первый выход в открытый космос. Все последующие планировались заранее. При этом количество выходов зависело от продолжительности экспедиции. Каждый из трех последующих экипажей увеличивал длительность своего пребывания на орбите и соответственно большее число раз работал вне герметичных отсеков.

Большую часть из шести с половиной часов пребывания вне станции космонавты потратили на то, чтобы смонтировать на приводе антенны новый электрический переключатель. Заканчивая ремонт и с трудом справляясь с мелкими винтами, Поуг ворчал: «Это все равно, что в боксерских перчатках вдевать нитку в иголку».

Перед выходом экипажу пришлось немало повозиться с охлаждающими комбинезонами скафандров, заплесневевшими от долгого хранения в закрытом контейнере. После «стирки» дезинфицирующей жидкостью космонавты сообщили, что со скидкой на внешний вид скафандрами пользоваться можно.

Завершив программу «Скайлэб», американцы прекратили работу над дальнейшим развитием орбитальных станций, обратив все свое внимание и средства на создание многоразового транспортного космического корабля «Спейс шаттл».

После полетов на «Скайлэбе» к возникающим на орбите неисправностям и поломкам стали относиться спокойнее. Стало ясно, что космонавтам по силам устранять многие из них. Экипажи орбитальной станции вполне оправдали надежды, выраженные в обращенном к ним послании главы государства. «Наши усилия, — писал Президент США, — покажут миру, что человек способен противостоять вызову космоса».

На палубе «Салюта».Космонавту Гречко предстояло вскоре осматривать на орбите стыковочный узел орбитальной станции. Необходимость в этом возникла неожиданно. Первый корабль, доставлявший экипаж на «Салют-6», не состыковался со станцией, а лишь дважды коснулся ее стыковочного узла. Даже самое легкое столкновение двух аппаратов с большой массой могло привести к повреждениям выступающих деталей конструкции, в частности разъемов, объединяющих в единые системы электрические и гидравлические сети станции и корабля. Если бы это случилось, один из двух причалов станции не смог бы в дальнейшем принимать новых посланцев Земли.

Все это время советские ученые и конструкторы продолжали совершенствовать «Салюты», наделяя их все новыми техническими возможностями и последовательно наращивая длительность работы их экипажей. Этапным в этом отношении стал многолетний полет «Салюта-6», в ходе которого космонавтам не раз пришлось проводить в открытом космосе монтажные и ремонтные операции.

Что произошло со стыковочным узлом «Салюта-6», можно было только догадываться. Ответить на этот вопрос могли лишь побывавшие в станции космонавты. Хорошо, что у «Салюта-6» был еще один стыковочный узел на расположенном сзади агрегатном отсеке. Сюда и прибыл вскоре новый «Союз» с первыми хозяевами орбитального дома Ю. Романенко и Г. Гречко.

Четыре с половиной года назад с неисправностями в стыковочном узле столкнулись и американские космонавты. По этой причине были неудачными несколько попыток стыковки со «Скайлэбом». Только после того, как один из членов экипажа вышел в разгерметизированный туннель-лаз «Аполлона» и демонтировал там стыковочный штырь, корабль смог причалить к небесной лаборатории.

Г. Гречко выплыл из станции, а его командир, тоже одетый в скафандр, оставался в открытом переходном отсеке. Бортинженер тщательно осмотрел наружные элементы конструкции и поверхности станции, оценил состояние внешних элементов стыковочного узла, проверил работу электрических разъемов и датчиков.

Чтобы избежать излишних перемещений в открытом космосе, решили выходить из станции не через специально предназначенный для этого люк переходного отсека, а сразу открыть люк подлежащего инспекции стыковочного узла. Вот что рассказывает об этом эпизоде Г. Гречко: «Лавируя между фалами (они будут связывать нас со станцией во время выхода), приближаюсь к люку. Вращаю ручку — снимаю запор... Тренированным движением поддеваю люк. Он на два сантиметра отходит и замирает. Я надавливаю сильнее. Люк ни с места. Не понимаю, почему? Ведь теперь в отсеке практически вакуум. Я зову Юру. Он мне помогает... Наконец, последним отчаянным усилием его все-таки открываем. Но мелькает мысль: допустим, мы выйдем. Истратив большую часть кислорода, отработаем снаружи. Вернемся в станцию, а люк не будет закрываться. Может быть, оценивая обстановку как опасную, стоит отказаться от выхода в космос, чтобы не рисковать станцией? Получается, что программа, усилия тысяч людей «разбиваются» об этот люк... Решили, будем выходить...»

А кое-какие приспособления космонавтам пришлось устанавливать уже в ходе полета. Конструкторы станции не предполагали, что когда-нибудь понадобится покидать ее через стыковочный люк. И не снабдили его поручнями и скобами, за которые могли держаться космонавты. Перед выходом Ю. Романенко и Г. Гречко укрепили у люка мягкие поручни, которые очень пригодились им во время всей последующей операции.

Для этих работ космонавты захватили с Земли комплект специального монтажного и проверочно-регулировочного инструмента. Впервые использовались в этом полете и фиксаторы для ног. Это устройство, получившее образное название «якорь», позволило Ю. Романенко не только сохранять в невесомости устойчивую позу, но и полностью освободить руки для помощи своему товарищу.

Проконтролировав состояние стыковочного узла и передав на Землю положительное заключение, первые хозяева орбитальной станции открыли дорогу в космос своим товарищам. Прибывшие на «Салют-6» вслед за ними В. Коваленок с А. Иванченковым выходили в открытый космос уже по штатной программе.

Космонавты не только самым внимательным образом осмотрели и проверили оказавшийся исправным стыковочный узел, но и предоставили такую возможность специалистам, остававшимся на Земле. С помощью переносной телекамеры бортинженер передал детальное изображение инспектируемого узла в Центр управления полетом.

На внешней стороне крышки, закрывавшей люк переходного отсека, еще на Земле были закреплены укладки с так называемыми герметиками — резиной, пластиками и другими уплотнительными материалами. Более девяти месяцев они находились в космическом вакууме, подвергаясь солнечному и галактическим излучениям, ударам микрометеоритов, бесконечным сменам тепла и холода. Тут же проверялись космосом специальные краски, металлические покрытия, кусочки алюминиевых сплавов, стали, титана, оптического стекла... Конструкторы космической техники хотели знать, как ведут себя применяемые ими материалы в условиях длительного реального полета, как меняются со временем их свойства.

В. Коваленок и А. Иванченков в открытом космосе. В светофильтре шлема космонавта отразился его товарищ.

А через год у следующего, третьего экипажа «Салю-та-6» вновь возник повод для незапланированного, нештатного выхода в открытый космос. Когда закончились погрузочно-разгрузочные работы и беспилотный корабль «Прогресс» отошел от причала, на станции раскрылся десятиметровый ажурный «зонтик» антенны первого в мире космического радиотелескопа.

Для этого побывавшие в космосе образцы необходимо было доставить на Землю. В. Коваленок и А. Иванченков выполнили такую операцию первыми, вслед за ними подобные задания давались практически каждой длительной экспедиции. Менялись и состав испытываемых материалов, и сроки пребывания их на околоземной орбите. Так накапливался бесценный опыт, обеспечивший впоследствии надежность и безопасность все более усложнявшихся космических полетов.

Чаша антенны крепилась на агрегатном отсеке станции в районе стыковочного узла. Закрывая доступ к нему, телескоп лишал станцию одного из двух ее причалов. Причем как раз того, к которому подходят космические танкеры — корабли «Прогресс». Поэтому после окончания экспериментов антенну нужно было обязательно отделить и отвести в сторону на безопасное расстояние.

Впервые в космосе были выполнены монтаж и эксплуатация такой сложной и крупной конструкции. Космонавты В. Ляхов и В. Рюмин прекрасно справились с делом. Но не все прошло так, как предполагалось.

Проанализировав положение и посоветовавшись с экипажем, руководители полета приняли решение — космонавтам необходимо выйти в открытый космос и попытаться вручную избавиться от антенны. В. Рюмин потом вспоминал: «Не однозначно был определен характер зацепа. Одно место мы видели, но, может, есть еще зацепы в других местах? Скафандры для выхода находились на орбите уже около двух лет и, естественно, внушали беспокойство. Мы к этому времени летали шестой месяц, а работы по выходу требуют больших физических усилий. ...И как будет вести себя подобная нежесткая конструкция, тоже никто не понимал, а вдруг она накроет космонавта, как сетью?»

Однако, оттолкнувшись от станции, ажурная конструкция двинулась не прямо, как ей полагалось, а слегка повернулась и зацепилась краем за выступающий крест стыковочной мишени. Сначала космонавтам и специалистам Центра управления казалось, что это легко поправимо. Но маневры «Салюта», пытавшегося сбросить с себя мешающий груз, успеха не принесли. Антенна еще больше развернулась, но по-прежнему цепко держалась за станцию.

Но вот наступил решающий день. Наглухо задраен люк, соединяющий переходной отсек с остальными помещениями станции, в спускаемый аппарат пристыкованного к ней корабля «Союз» перенесены важнейшие документы, полетные записи, отснятые пленки и научная аппаратура, которые следует доставить на Землю. Это делалось на всякий случай — вдруг после завершения работ в открытом космосе не удастся герметично закрыть выходной люк. В таком случае пришлось бы оставить станцию и возвратиться домой. С этой же целью в примыкающем к ней бытовом отсеке корабля подготовили и резервное место для снятия выходных скафандров.

Были продуманы различные маршруты подхода к антенне, при этом старались учесть любые возможные случайности. Прежде всего заботились о безопасности космонавтов. Несколько дней в Центре разрабатывались подробные инструкции. Но в то же время никто, кроме самих космонавтов, не мог с достаточной ясностью оценить ситуацию, диктующую единственно правильное решение. Большая ответственность легла и на группу медицинского обеспечения полета. Потребовалось провести серьезное комплексное обследование обоих членов экипажа.

Через полчаса станция вынырнула из тени, и работа продолжилась. Вот как описал ее В. Рюмин в полетном дневнике:

Первым вышел наружу бортинженер. В. Ляхов, высунувшись по пояс из люка, помогал своему товарищу освоиться в новой обстановке. Держась за поручни, установленные на внешней поверхности, В. Рюмин медленно продвигался вдоль станции, пока не дошел до следующего за переходным рабочего отсека. Здесь и застала его кратковременная космическая ночь. Ее космонавты пережидали, оставаясь на своих местах. Под ними проплывали ярко освещенные города Японии, цепочки огней, четко очерчивающие улицы и магистрали Токио... Но вот и Землю поглотила темнота — космический дом летел над безлюдным Тихим океаном.

Обследовал зацеп и все время разговаривал с Володей, рассказывая ему о характере предстоящей работы. Инструмент у меня был привязан к перчатке. Медленно начал перекусывать первый тросик. Толщиной он был около миллиметра и натянут, как струна.

«Я довольно быстро добрался до торца и осмотрелся. Кроме этого мертвого зацепа, жесткие элементы конструкции вошли в мягкую обшивку станции и расклинили ее. Но начинать надо было с основного места, и я стал туда подбираться. Во что бы то ни стало следует перекусить четыре стальных тросика, чтобы освободить основной зацеп. А дальше посмотрим.

С собой у меня была длинная, метра полтора, палка с усами, которой я должен был защититься в том случае, если бы антенна стала меня накрывать, и этим же инструментом я должен был как можно дальше оттолкнуть антенну от станции по направлению к Земле. Мне удалось это сделать, и антенна довольно быстро стала удаляться от станции. Пошла! Мы оба радостно закричали. Все! Освободились!»

Антенна качнулась и пошла прямо на меня. Слышу в наушниках Володя кричит: «Осторожно, вправо!» Постепенно колебания затихли. Отрезал второй тросик, и антенна качнулась в другую сторону. И так все остальные...

Космонавты ремонтируют «Салют-7». С каждым новым полетом работы в открытом космосе усложнялись. Возникала потребность в специальных инструментах, осваивать которые иногда приходилось прямо в космосе. Конечно, невозможно предусмотреть все ситуации, которые могут возникнуть в ходе длительного пребывания на орбите. Но некоторые технологические операции, такие, например, как соединение отдельных узлов металлических конструкций, не могли не войти в практику будущих космических полетов. И их следовало отработать заранее.

В это время «Салют-6» находился вне зоны радиовидимости с территории Советского Союза, и на Земле напряженно ждали очередного сеанса связи. «Антенна улетела!» — раздалось с орбиты. Аплодисменты, которыми в ответ дружно разразился весь зал Центра управления, прозвучали для космонавтов заслуженной наградой.

Первые хозяева следующей советской орбитальной станции «Салют-7» А. Березовой и В. Лебедев установили за ее бортом несколько новых приборов. В одном из них испытывались термомеханические соединения, в другом изучалось поведение различных металлов при сжатии и растяжении, а с помощью третьего космонавты провели ряд манипуляций с болтами и гайками.

Кроме известных способов сочленения металлических деталей, в космической технике будут использоваться и совершенно новые. Один из них — так называемое термомеханическое соединение. В нем используется необычное свойство некоторых сплавов «запоминать» свою форму. Муфту, изготовленную из такого материала, можно свободно одеть на концы соединяемых труб, после чего она под действием изменившейся температуры сама туго обожмет стык трубопровода.

Информация, полученная в этом эксперименте, пригодилась Л. Кизиму и В. Соловьеву спустя два года. Им пришлось уже всерьез поработать гаечным ключом на агрегатном отсеке той же станции.

Резьбовые соединения широко применяются в космической технике. Поэтому гаечные ключи, как правило, имеются в ремонтном арсенале каждого экипажа. Но сможет ли свободно владеть ими космонавт в скафандре — на этот вопрос предстояло ответить бортинженеру В. Лебедеву. После возвращения в станцию он записал: «Поработал с панелью «Исток», на которой несколько рядов болтовых соединений, требующих разных усилий при отворачивании болтов и их заворачивании специальным ключом. Ключ не совсем удобен в работе, так как надо все время переносить руку на скобу для фиксации головки болта в гнезде ключа или для его освобождения, поэтому на рукоятках надо иметь две скобы: одну для фиксации, другую — для расфиксации. В общем, такую монтажную работу выполнять можно, но с максимальным усилием на ключ третьего ряда болтов, а это соответствует 1,7 кГм. И то тяжело. При этой работе быстро устают мышцы рук от кисти до локтя, потому что, когда работаешь, металлические кольца на рукавах скафандра, к которым герметично стыкуются перчатки, наминают руки».

Во время их полета ремонт потребовался одной из сложнейших систем станции — двигательной установке. В технической документации к ее названию прибавляют слово «объединенная». Это означает, что одна и та же система обеспечивает работу более чем трех десятков двигателей: 32 малых, разворачивающих станцию в безопорном пространстве и удерживающих ее в нужном положении, а также двух мощных, способных замедлять или ускорять движение многотонного аппарата с целью перевода его на другую орбиту.

Выход в открытый космос — далеко не рядовая операция в программе любого полета. И потому на ее подготовку космонавты и наземные службы тратят не один день. Тем более необычно выглядят даты четырех выходов, относящиеся к одному экипажу, — 23, 26, 29 апреля и 4 мая 1984 г. Так регулярно, через два дня на третий (в праздники перерыв был увеличен), переступали порог «Салюта-7» Л. Кизим и В. Соловьев.

Подлежащая ремонту магистраль находилась довольно далеко от выходного люка. Путь к ней лежал вдоль всей станции от «переднего» переходного до «заднего» агрегатного отсека. Аналогичный маршрут в 1979 г. прошел В. Рюмин, когда освобождал «Салют-6» от зацепившейся антенны радиотелескопа. Но с трубопроводом все было сложнее. Спрятанный под металлической обшивкой станции и укрытый сверху экранно-вакуумной теплоизоляцией, он казался недоступным. Поэтому решили действовать не торопясь, вести ремонт последовательно и основательно.

Все эти двигатели размещены в разных местах агрегатного отсека и питаются из одних и тех же топливных баков. Они связаны многочисленными трубопроводами, один из которых и оказался тогда неисправным.

Столько времени потратить на установку трапа? Но не забывайте о тяжести космического скафандра, о столь непривычной для землянина свободе невесомости. Человеку, никогда не сталкивавшемуся с этим необычным состоянием, трудно понять, почему кажущаяся простой операция длится так долго.

Прежде всего, весь объем работ разделили на несколько этапов и отвели для каждого из них свой выход в открытый космос. В первом из них Л. Кизим и В. Соловьев оборудовали для себя рабочее место. Сначала у «хвоста» станции, там, где висел пристыкованный к ней грузовой корабль «Прогресс», раскрыли доставленную с Земли лестницу. Потом космонавты принесли сюда 2 контейнера с деталями специального трапа и, собрав его, соединили с лестницей. Теперь на гладкой цилиндрической поверхности отсека можно было закрепиться и работать. На этом первый этап, продолжавшийся более 4 часов, был завершен.

Через два дня Л. Кизим и В. Соловьев снова прошли тем же путем. Теперь уже на месте работы можно было расположиться с некоторыми удобствами. И выбрать нужное, самое удобное орудие труда, благо инструментов с собой захватили с избытком. 25 наименований резаков, ключей, манипуляторов, разных приспособлений — более 40 кг «умного» железа было в распоряжении космонавтов.

Вспомним ходьбу «на руках» и то, что лишь часть пути на станции была снабжена поручнями. А ведь космонавты не просто передвигались, но и несли на себе большие контейнеры со сложенным трапом, устанавливая по пути дополнительные «перила». И каждое встречающееся на дороге препятствие, даже такое, как радиоантенна, требовало от них особой осторожности. Невесомый, но громоздкий груз тоже доставил немало хлопот. Его нельзя было даже просто поставить около себя. Ищи потом уплывшие в космос контейнеры. Нелегко досталась космонавтам и установка трапа на место. Остававшийся в станции третий член экипажа врач О. Атьков то и дело напоминал: «Леня, Володя, передохните. У вас температура и пульс высокие».

...В Центре управления отчетливо слышался характерный для пиления звук. Специальным ножом, напоминающим большой консервный, космонавты вскрыли обшивку. В следующей операции — отвинчивании гаек на горловинах трубопроводов — пригодился опыт Лебедева и Березового. Специалисты усовершенствовали конструкцию гаечных ключей. Но даже с их помощью одну из гаек сдвинули с большим трудом. Ведь создатели «Салюта» никак не рассчитывали, что их когда-нибудь придется снимать, и завернули «на совесть».

Если сравнить этот набор с весящей 740 г инструментальной аптечкой, которую 14 лет назад впервые захватил на орбиту экипаж корабля «Союз-9», прогресс налицо. И умными космические инструменты называли не зря. Все они так или иначе приспособлены к невесомости. Главный принцип — не давать обратной реакции, отдачи. Скажем, молоток не должен отскакивать при ударе. Для этого его сделали не сплошным, как на земле, а полым и заполненным свинцовой дробью. Такой молоток как бы прилипает к поверхности, по которой стучат. Безреактивными делают и другие инструменты. Ведь на орбите каждое приложенное усилие закручивает невесомого космонавта в противоположную сторону.

Наконец, злополучную гайку сняли. Потом экипаж с удовольствием показывал ее по телевидению — застрявшую в ключе и изрядно помятую. На вскрытой горловине космонавты заменили клапан и, заполнив трубопровод азотом, проверили его герметичность. «Давление не падает», — сообщил О. Атьков, контролировавший процесс по приборам. На сегодня все, можно возвращаться в станцию.

«Не поддается гайка... Я уже и молоток пробовал применить», — комментировал свои действия В. Соловьев. «А чем крутите? — поинтересовались в Центре. — Возьмите редукторный ключ и закрепите на нем манипулятор, тогда усилие во много раз увеличится. Только для этого напротив гайки нужно вырезать еще кусок защитного экрана, чтобы можно было там развернуться «.

Космонавты закрыли место ремонта теплозащитным чехлом и возвратились к ожидающему их Атькову. Наконец-то можно снять скафандры. «Вот уже три выхода прошло, а проблем никаких», — успокоил Л. Ки-зим создателей космической одежды. «А как теплоощущения, подвижность шарниров?» — волновались в Центре. «Я просто влюблен в свой скафандр, — улыбнулся космонавт и добавил уже серьезно: — работать удобно, можно делать ювелирные операции». Итак, еще один этап остался позади. К следующему наметили приступить сразу после майских праздников.

После двухдневного отдыха ремонт был продолжен. Космонавты вскрыли еще две горловины и соединили их дополнительной трубкой. Последнюю операцию выполнили в темноте, подсвечивая себе фонариками. С гайками на этот раз справились без особого труда — помог нелегко нажитый собственный опыт. Снова зашипел азот — проверили целостность смонтированной магистрали. Герметичность полная — показали приборы.

Отдохнувшие Л. Кизим и В. Соловьев продолжили ставшую уже привычной работу. Характер и последовательность операций были такими же, как и накануне, поэтому все выполнялось спокойно, без осложнений. Покидая ремонтную площадку, космонавты все лишнее привязали к собирающемуся уходить «Прогрессу», а нужные инструменты собрали в мешки.

Правда, по-настоящему оценил свободные дни только экипаж — ему в это время не давали трудоемких заданий. А Центр управления продолжал и в выходные напряженно трудиться. По его командам освобождался от топлива участок трубопровода, к которому собирались пристыковать дополнительную магистраль.

Когда космонавты переодевались, на связь с ними снова вышли конструкторы скафандров, которые хотели услышать критические замечания. «Неплохо бы сделать так, чтобы движения были плавнее, — сказали им космонавты. — А то некоторые шарниры «шажками» поворачиваются — раз, раз... Может быть, светильники сделать поудобнее. Ведь выходы в открытый космос будут теперь все чаще, все продолжительнее, значительную часть времени придется работать в темноте. Надо, чтобы и оно использовалось эффективно. А вообще-то скафандры отличные, спасибо разработчикам».

За сборами пристально наблюдал сидящий на связи с «Салютом-7» В. Джанибеков. «Может случиться, — подсказывал он, — что-то у вас улетит, не огорчайтесь. Постарайтесь только, чтобы улетало правильно». Правильно, значит, так, чтобы впоследствии орбиты станции и утерянного предмета, тоже ставшего спутником Земли, не пересеклись. Ведь столкновение даже с малой «железкой» не сулило станции ничего хорошего.

Проще всего его было попросту пережать. Однако сделать это вручную или с помощью имеющихся на борту инструментов космонавты не могли: требовалось слишком большое усилие. Специалистам пришлось, не откладывая, заняться изготовлением нужного приспособления. В результате в небывало короткий срок — менее чем за два месяца — был создан уникальный пневматический ручной пресс. Компактный и сравнительно легкий, он в то же время обладал огромной силой.

После того, как ремонт был закончен, наземные службы вместе с экипажем приступили к испытаниям. В ходе их выяснилось, что обновленная двигательная установка нуждается еще в одной дополнительной доработке — необходимо было наглухо перекрыть один из трубопроводов.

Л. Кизим и В. Соловьев не только познакомились с методикой будущей работы, но и неплохо потренировались под руководством Джанибекова. Первые репетиции они провели в обычных полетных костюмах, а на «генеральную» одели скафандры.

...В конце июля на «Салют-7» прибыли первые гости. Вместе с приборами для собственных исследований и экспериментов они привезли с собой и инструмент для заключительной операции с трубопроводом. За неделю, которую В. Джанибеков, И. Волк и С. Савицкая провели на орбите, они не только выполнили свою программу полета, но и подготовили участников основной экспедиции к завершающему этапу ремонта. Рассказывает С. Савицкая: «В один из последних дней пребывания нашего экипажа на «Салюте» самый большой отсек станции превратился в учебный класс. На стенке были развешаны «наглядные пособия», которые мы привезли с собой, и Владимир Александрович [Джанибеков], как заправский лектор, стал объяснять ход предстоящих работ. Специалисты по этим операциям, обычно проводящие подобные занятия, сидели на Земле у телеэкранов и пристрастно следили за ходом «урока». В конце занятий ребята посмотрели видеофильм о предстоящих операциях, привезенный на нашем корабле, который, по словам наших товарищей, тоже им очень пригодился».

Однако на этом работа за бортом станции не окончилась. Нужно было провести еще одну уникальную операцию — вырезать небольшой фрагмент из панели солнечной батареи. Составляющие ее полупроводниковые элементы в течение длительного времени подвергались резким перепадам температур, воздействию глубокого вакуума и космических излучений, обстрелу микрометеоритами... В результате этих процессов солнечные батареи стареют и постепенно теряют свою мощность. Чтобы создавать для космических аппаратов более надежные и долговечные электростанции, необходимо было тщательно изучить побывавшие в космосе образцы. Привести их на Землю и попросили экипаж «Салюта-7».

Через несколько дней после «отъезда» гостей бригада ремонтников в 5-й раз отправилась к агрегатному отсеку. «Закрепились на рабочем месте, — доложили с орбиты, — подводим пресс к трубопроводу». Космонавты открыли вентиль, и под действием сжатого воздуха «челюсти» инструмента с усилием в 5 т сплющили стальную трубку. «Силища-то какая! — восхитился Соловьев. — Ну, вот и все, пережали...»

Конструкторы космического инструмента выручили и на этот раз. Две квадратные пластины с отверстиями посредине наложили с двух сторон на батарею и проткнули пропущенным через отверстия металлическим штырем. После того как пластины скрепили друг с другом, В. Соловьев провел специальным резаком по их краям. Теперь оставалось только уложить вырезанный кусок в мешок.

Выполнить поручение оказалось совсем не так просто, как казалось на первый взгляд. Особенность задания состояла в том, что в ходе намеченной операции космонавтам не разрешалось касаться разреза руками. Острые на изломе края стеклянных элементов батареи могли рассечь ткань перчатки скафандра со всеми вытекающими отсюда неприятными последствиями.

Воскрешение спутников. Весной 1980 г. в американском космическом Центре Годдарда каждое утро собиралась большая группа специалистов. Ученые сообща анализировали информацию, переданную накануне спутником СММ, разрабатывали планы его работы на следующий день.

Вернувшись в станцию, Л. Кизим и В. Соловьев стали обладателями замечательного рекорда. Впервые в практике пилотируемых полетов космонавты в течение одной экспедиции 6 раз выходили в открытый космос, проведя там в общей сложности почти сутки.

Руководителям программы пришлось выбирать: снимать спутник с орбиты для ремонта и последующего повторного использования или попробовать починить его прямо в космосе. После сравнения стоимости обоих вариантов устранение неисправности решили поручить космонавтам.

Однако уже в декабре на спутнике вышла из строя система ориентации, и он потерял способность наводиться на объект исследования — Солнце. Дорогостоящий аппарат, оснащенный множеством исправных научных приборов, оказался практически беспомощным и бесполезным

Но вот годы, отведенные на подготовку к уникальной операции, миновали, и в очередной, 10-й рейс отправился «Челленджер». В его грузовом отсеке размещались однотипные спутники связи «Палапа В-2» и «Уэстар-VI». Местом их постоянной прописки должна была стать так называемая геостационарная орбита, лежащая в плоскости экватора на высоте 36 тыс. км. Обращаясь по ней вокруг Земли, космические аппараты двигаются синхронно с вращающейся планетой и поэтому как бы неподвижно висят над выбранными точками ее поверхности.

Спасательную операцию наметили на 1984 г. Именно к этому сроку планировалось ввести в эксплуатацию индивидуальную ранцевую установку для автономного полета человека в открытом космосе. А пока спутник совершал вокруг Земли пассивный полет.

Неудача, естественно, огорчила экипаж, но, несмотря на плохое начало, нужно было продолжать выполнять программу полета. А следующим пунктом в ней значилась отработка действий по восстановлению работоспособности спутника СММ. При этом сам ремонт планировали провести в следующем полете многоразового корабля.

Однако доставить спутники по нужному адресу не удалось. Подвели связанные с ними межорбитальные буксиры. Они должны были перевести спутники с низкой орбиты, на которой летал «Челленджер», на геостационарную. Но вместо положенных полутора минут двигатели обоих буксиров проработали считанные секунды и выключились. В результате оба аппарата оказались всего лишь в тысяче с небольшим километров от Земли.

При первом взгляде на это массивное и довольно громоздкое «летающее кресло» становилось ясно — пользоваться им можно только в невесомости. Установка плотно охватывала космонавта со спины и боков, оставляя руки свободными для управления. Для этого на правом подлокотнике имелась ручка, с помощью которой можно было поворачиваться в любом направлении, на левом — рычаг, управляющий прямолинейными перемещениями.

7 февраля 1984 г., когда обращенный хвостом к Земле «Челленджер» в темноте пролетал над Гаваями, в его распахнутом настежь грузовом отсеке находилось два космонавта. Один из них — Б. Мак-Кандлесс снял с пояса страховочный фал и взялся за ручки управления ранцевой установки...

...Залитый яркими лучами прожекторов, человек в белом скафандре осторожно проплыл первые метры в «летающем кресле». Как тут было не вспомнить другого первопроходца. Перефразируя слова впервые ступившего на Луну космонавта, Мак-Кандлесс воскликнул:

Все разнообразие движений обеспечивали 24 реактивных микродвигателя, работающих на сжатом азоте. При интенсивном маневрировании его запасов хватало на 2 часа, при спокойном, медленном плавании — на Для увеличения этого времени в отсеке полезной нагрузки космического корабля «Спейс шаттл» имелась «заправочная станция», оснащенная большими баллонами со сжатым газом.

Между тем «Челленджер» вынырнул из тени и вошел в зону связи со своим Центром управления. Специалисты прильнули к телевизионным экранам — репортаж вела камера, укрепленная на шлеме Мак-Кандлес-са. Двигаясь спиной к кораблю, он отлетел от него на несколько метров, перевернулся на 180° и продолжал удаляться. В центре кадра отчетливо вырисовывался корабль с открытыми створками грузового люка, были видны опустевшие люльки, где еще совсем недавно лежали выпущенные на волю спутники связи, изогнутая в «локте» механическая «рука» манипулятора и второй космонавт — Р. Стюарт, ожидающий в люке своей очереди.

«Может быть, для него это был и небольшой шаг, но для меня это чертовски большой скачок!» Чувства космонавта были понятны: более 10 лет он вместе с коллегами трудился над проектом самодвижущейся установки, и вот теперь она везла его, удобная и послушная.

Мак-Кандлесс улетал все дальше и дальше. Но вот телеизображение корабля снова стало расти — космонавт возвращался. Вернувшись, Мак-Кандлесс сразу получил разрешение лететь вновь, но уже намного дальше — до 90 м. Эта дистанция была выбрана не случайно. Именно такой путь ожидал космонавта, которому в следующем полете «Челленджера» собирались поручить ремонт спутника СММ. К тому же на таком расстоянии улетавший и остающиеся члены экипажа могли еще хорошо видеть друг друга.

Космонавт Б. Мак-Кандлесс в свободном полете.

Разработка предназначенного для этой цели стыковочного устройства обошлась создавшей его фирме почти в полмиллиона долларов. Оно монтировалось у груди космонавта в передней части «летающего кресла» и могло соединяться с имеющейся на спутнике цапфой — слегка выступающим из корпуса небольшим полым штырем.

Второй полет Мак-Кандлесса завершился столь же успешно, как и первый. Теперь можно было приступить к отработке процесса стыковки со спутником.

После однодневного отдыха двое в скафандрах снова появились в грузовом отсеке «Челленджера». На этот раз им предстояло освоить стыковку с вращающейся мишенью, имитирующей вращающийся в полете спутник СММ. Захватить его манипулятором корабля, не прекратив предварительно вращения, было бы очень трудно. Однако из-за неисправности экспериментального оборудования отработку намеченной операции пришлось отменить. Вместо этого космонавты испытали предназначенный для ремонта инструмент и провели еще несколько стыковок с неподвижной цапфой, использовав для этого вторую установку автономного перемещения.

Для тренировок в грузовом отсеке установили мишень — такую же цапфу, как и на реальном спутнике. С нею Мак-Кандлесс и произвел несколько пробных стыковок. После дозаправки сжатым газом двигательной установки самодвижущегося кресла манипуляции своего товарища с успехом повторил Стюарт. К тому времени за плечами обоих космонавтов было уже почти 6 часов напряженной работы в свободном пространстве. Пора было возвращаться к остальным участникам полета.

Как и планировалось, Стюарт имитировал дозаправку спутника на орбите. Подсоединив специальные шланги к установленному в грузовом люке макету, космонавт вместо топлива подал в них подкрашенный в красный цвет фреон. Замена горючего была произведена для того, чтобы сразу оценить, как выполнено задание. Утечек фреона не обнаружили, эксперимент завершился

Во время пребывания Мак-Кандлесса и Стюарта за бортом случилось непредвиденное. У одного из них оторвался и выплыл в космос фиксатор для ног. Настигнуть его помогла методика, разработанная на случай спасения космонавта, у которого откажет «летающее кресло». Следуя указаниям Мак-Кандлесса, командир В. Бранд осторожно подвел корабль к фиксатору, и космонавт под аплодисменты группы управления поймал его рукой.

Через два месяца «Челленджер» стартовал снова. Как и прежде, главные задачи полета отражала его эмблема. На этот раз полоска с именами всех членов экипажа обрамляла рисунок летящих по орбите корабля, спутника СММ и приближающегося к нему космонавта.

успешно.

Конечно, смысл предстоящей операции заключался не только в демонстрации возможностей многоразовых кораблей и их экипажей. Ремонт на орбите позволял экономить большие средства. Изготовление и выведение в космос такого же спутника обошлось бы в несколько раз дороже его починки. К тому же восстановление работоспособности спутника СММ было чрезвычайно важным для ученых. Помимо того, что они стремились возобновить изучение Солнца с орбиты, один из телескопов космического аппарата хотели использовать для наблюдений редкой небесной гостьи — кометы Галлея.

Оживлению солнечной космической обсерватории уделялось в программе полета особое внимание. Успех этого предприятия, по словам заместителя директора НАСА, должен был «убедить конструкторов полезных нагрузок во всем мире в реальности ремонта и обслуживания спутников на орбите».

8 апреля 1984 г. на высоте около 500 км «Челленджер» догнал спутник СММ и завис, подойдя к нему на расстояние 60 м. Как только оба космических аппарата вышли из тени Земли, от корабля отделился Д. Нельсон и отправился к спутнику. Космонавт должен был остановить вращение аппарата, чтобы облегчить его захват манипулятором корабля.

Однако рассчитывать на продолжение исследований можно было только после того, как на спутнике снова начнет действовать система ориентации. А для этого ее необходимо было отремонтировать. Задача несколько облегчалась тем, что блочная конструкция аппарата позволяла заменить целиком весь неисправный блок. В то же время его масса (более 200 кг) и габариты (более 1 м в длину и ширину) несколько охлаждали энтузиазм сотрудников НАСА. И все же и оптимисты, и сомневающиеся сошлись на том, что игра стоит свеч.

Телекамера на шлеме Нельсона транслировала в Центр управления все, что он видел перед собой. Спутник медленно поворачивался вокруг продольной оси, устремив к Солнцу широко раскинутые в стороны 7-метровые плоскости солнечных батарей. Когда до них оставалось менее 5 м, Нельсон остановился, а затем привел свое тело в движение с той же угловой скоростью. Выбрав удобный момент, космонавт пролетел между панелями и приник к корпусу спутника. Трижды вводил он стыковочное устройство в контакт с цапфой, но все старания зацепиться за нее окончились неудачей. Мало того, удары о спутник сделали его вращение беспорядочным.

Ремонт на орбите.

Нельсон и его товарищ Ван Хофтен еще оставались в грузовом отсеке, когда Криппен и Харт попытались теперь уже без их помощи поймать спутник манипулятором. Но, видимо, в тот день счастье отвернулось от экипажа. После четырех тщетных попыток, часть из которых делалась уже в темноте, командиру пришлось отвести корабль в сторону.

Таким образом, вместо помощи Нельсон только осложнил задачу управляющему манипулятором Т. Харту. Спасти положение попытался командир экипажа Р. Криппен. Он посоветовал космонавту провести «экстраординарную операцию» — ухватиться руками за край одной из панелей солнечных батарей и попытаться остановить вращение с помощью микродвигателей ранцевой установки. Нельсон выполнил рекомендацию командира, но и эта попытка не увенчалась успехом. Он возвратился в корабль.

Однако поймать спутник было только половиной дела. Чтобы провести ремонт спокойно, не торопясь, полет продлили на сутки. Отдохнув, Нельсон и Ван Хофтен снова вышли из шлюзовой камеры и занялись спутником.

Весь следующий день специалисты Центра Годдарда старались стабилизировать спутник, пропуская электрический ток через катушки вспомогательной системы ориентации. При этом в них создавалось магнитное поле, взаимодействующее с магнитным полем Земли. Несмотря на то, что солнечные батареи на беспорядочно кувыркающемся аппарате вырабатывали совсем мало электроэнергии и ее приходилось всячески экономить, замедлить вращение объекта все-таки удалось. И на пятые сутки полета спутник с первой попытки был захвачен железной рукой «Челленджера». Т. Харт испытывал законное удовлетворение — 150 часов наземных тренировок с манипулятором не пропали даром.

Спутники перестают подчиняться командам Земли не только в аварийных ситуациях. Для этого могут быть и другие, вполне естественные причины; Скажем, истощение имеющихся на борту запасов топлива или используемых для ориентации и стабилизации газов. Поэтому в НАСА параллельно с разработкой способов космического ремонта готовились и к дозаправке спутников на орбите.

Неисправный блок системы ориентации космонавты сменили довольно быстро, зато над вышедшей из строя электронной частью одного из научных приборов им пришлось поработать. Сложно было все — и вскрытие наружной теплоизоляции, и действия специальной отверткой, и монтаж электрических цепей. Не будем забывать, что все эти тонкие операции выполнялись руками в перчатках, к тому же находящимися под давлением. Второй выход Нельсона и Ван Хофтена в открытый космос продолжался рекордное время — более 7 часов. Но достигнутые результаты вполне оправдали все их усилия.

10 октября 1984 г. К. Салливэн и Д. Листма покинули герметичную кабину «Челленджера» и приступили к работе с комплектом оборудования для отработки операций по дозаправке. Перед космонавтами стояла вполне конкретная задача — подготовиться к намеченной на 1987 г. перекачке топлива в опустевшие баки двигательной установки спутника «Лэндсат-IV».

Как уже говорилось, первый эксперимент в этом направлении провел в ходе 10-го полета «Шаттла» Р. Стюарт, а следующий, более сложный поручили выполнить «специалистам по операциям на орбите» Д. Листме и К. Салливэн. Кэтрин стала первой женщиной в США,совершившей вскоре после С. Савицкой выход в открытый космос. Самая высокорослая среди своих подруг-космонавтов, американка была единственной, кто мог использовать имеющиеся скафандры. К тому же, считали врачи, она обладала достаточной силой и выносливостью, чтобы выдержать напряжение, выпадающее на долю человека, работающего в столь необычных условиях.

Кроме двух основных бачков — пустого и наполненного гидразином, в экспериментальный комплект оборудования входили и баллоны со сжатым азотом. Как известно, в невесомости жидкость невозможно перелить из одной емкости в другую. Ее приходится вытеснять с помощью сжатого газа, в данном случае — азота.

К тому времени этот космический аппарат находился в полете уже более двух лет. Для выполнения своих функций — изучения природных ресурсов Земли — ему надлежало постоянно летать на одной и той же заданной высоте. Поддерживать ее помогали спутнику микродвигатели, работающие на гидразине.

Сняв крышку с установленной на пустом баке точной копии заправочной горловины спутника «Лэндсат», космонавты установили на ней предохранительный клапан и вставили в него гибкий шланг, идущий от заполненной емкости. Этот и другие клапаны защищали людей от опасного контакта с гидразином. Эта бесцветная маслянистая жидкость агрессивна и при попадании на кожу вызывает ожоги, поэтому обращаться с нею следовало осторожно.

...Сразу после выхода из шлюзовой камеры Листма и Салливэн переместились к противоположной задней стенке открытого наружу грузового отсека, где размещалось все необходимое для эксперимента. По дороге Салливэн извлекла из-под «пола» нужные инструменты, а Листма по прибытии на место поспешил закрепить ноги в фиксаторах и проверил средства, обеспечивающие герметичность прокладываемых трубопроводов. Во время пребывания в безвоздушном пространстве все действия космонавтов контролировались с помощью телекамеры, установленной на управляемом из кабины манипуляторе, а их жизнь страховали 15-метровые фалы, свободные концы которых скользили по натянутым вдоль отсека тросам.

И этот выход в открытый космос не обошелся без сюрпризов. Салливэн и Листма уже собирались покинуть грузовой отсек, когда мимо них медленно проплыла деталь устройства, обеспечивающего работу шлюзовой камеры. Пришлось снова, как и во время выхода Мак-Кандлесса и Стюарта, выполнить незапланированные маневры. «Челленджер» подвели поближе к строптивой «железке», и Листма, подпрыгнув, поймал деталь и водворил ее на место.

Эксперимент завершился проверкой уплотнений на проложенной магистрали. Перекачивать горючее космонавтам не поручалось. Это сделали на следующий день по команде с установленного в кабине пульта управления.

Расставшись сразу после запуска с невыполнившими свою задачу межорбитальными буксирами, спутники не могли самостоятельно изменить свою судьбу. Имеющиеся на них собственные двигательные установки были для этого слишком маломощными. Однако смириться с потерей таких дорогих объектов не хотелось. Не говоря уже о стоимости самих спутников, только застраховавшие их компании понесли убытки в сумме 185 млн. долларов. Поэтому они охотно финансировали работы по спасению застрахованного имущества, рискнув выбросить на это еще более 10 млн. Все надежды пострадавшие владельцы безработных спутников возлагали на многоразовый пилотируемый космический корабль. Он мог вернуть «Палапу» и «Уэстар» на Землю для ремонта и повторного запуска.

Опыт, приобретенный в случае с восстановлением работоспособности спутника СММ, заставил вспомнить и о других неработающих аппаратах. Помните неудачный запуск спутников связи «Палапа В-2» и «Уэстар-VI»? Рассчитанные на 10-летнюю эксплуатацию, они в любой момент были готовы приступить к выполнению своих «служебных обязанностей». Но для этого их следовало перевести на геостационарную орбиту.

На новых орбитах космические аппараты пролетали до осени. В октябре начались очередные маневры, продолжавшиеся почти месяц. Их конечная цель заключалась в том, чтобы к спутникам мог приблизиться космический челнок. В результате многократных включений микродвигателей ориентации «Палапа» и «Уэстар» снизили высоту полета до 360 км и замедлили свое вращение вокруг продольной оси.

НАСА впервые решалось на столь сложную операцию. Гарантировать ее успех должна была серьезная и длительная подготовка. Началась она с предварительных маневров. В мае 1984 г. на спутниках включили основные ракетные двигатели, обеспечившие их перевод с вытянутых эллиптических орбит на круговые с высотой порядка тысячи километров. Это было сделано с двоякой целью. Во-первых, на таком удалении от Земли космические аппараты не боятся торможения об атмосферу и летают достаточно долго, а во-вторых, во время работы двигателей были сожжены заряды твердого горючего, которые представляли опасность для приближающихся к спутникам космонавтов. К тому же, израсходовав топливо, «Палапа В-2» и «Уэстар-VI» стали вдвое легче, что, в свою очередь, позволило существенно снизить массу конструкции, предназначенной для установки пойманных спутников в грузовом отсеке корабля.

...Первым на очереди значился «Палапа В-2». На пятый день после старта «Дискавери» почти вплотную подошел к спутнику. В то время, когда снаряженный ранцевой установкой Д. Аллен покинул грузовой отсек, корабль и спутник разделяло всего 10 м. Выставив перед собой длинный штырь стыковочного устройства, космонавт целился им прямо в воронку сопла отработавшего твердотопливного двигателя. В отличие от Б. Мак-Кандлесса, пытавшегося несколько месяцев назад состыковаться со спутником СММ, Аллен не встретился с серьезными затруднениями. Ему не нужно было выбирать момент, чтобы проскочить между вращающимися солнечными батареями — спутники «Палапа» и «Уэстар» не имели крупных выступающих частей. Поэтому космонавту сразу удалось ввести штырь в почерневший конус камеры сгорания.

Погрузить спутники на борт стартовавшего 8 ноября 1984 г. корабля «Дискавери» поручили космонавтам Д. Аллену и Д. Гарднеру. Для этого они должны были состыковаться каждый со «своим» космическим аппаратом с помощью специального устройства, крепящегося, как и раньше, к передней части индивидуальной ранцевой установки.

Управляя из кабины 15-метровым манипулятором, космонавт А. Фишер захватила спутник механической рукой и подтащила его к открытому грузовому отсеку. Сюда же возвратился освободившийся от стыковочного устройства Д. Аллен. Он закрепил ноги в фиксаторах и, схватившись за спутник руками, более часа удерживал и поворачивал 500-килограммовый аппарат, помогая Гарднеру демонтировать стыковочное устройство и устанавливать спутник на подготовленную для него платформу.

Чтобы обеспечить надежную сцепку, Аллен нажатием ручки раскрыл на конце утопленного штыря металлические «лепестки», а затем, вращая штурвал стыковочного устройства, подтянул себя вплотную к спутнику. Тут же космонавт почувствовал, как вместе с «причалом» начинает поворачиваться и он сам. Включая двигатели ранцевой установки, он остановил вращение, а потом подвел спутник поближе к кораблю.

И все же в первую очередь корабли «Спейс шаттл» предназначались для рейсов «туда», а не «обратно». Возвращение спутников на Землю, как правило, было делом вынужденным, а их доставка в космос задумывалась заранее. Запланированным был и очередной, четвертый полет «Дискавери», в котором он привез на орбиту новые спутники связи — канадский «Аник С» и американский «Лисат-III». С одним из них и произошло чрезвычайное происшествие, повлекшее за собой первый в истории многоразовых кораблей США нештатный выход в открытый космос.

Через день космонавты поменялись ролями. Стыковку со спутником «Уэстар-VI» и его доставку в корабль осуществил Гарднер. Во второй раз «такелажники» и в космосе, и в кабине «Дискавери» действовали так слаженно и экономно, что на Земле пошутили: «Уж не собираетесь ли вы захватить с орбиты еще какой-нибудь спутник?»

Судя по всему, не сработало программно-временное устройство (ПВУ), автоматически выдающее системам спутника нужные команды. Космонавты видели, что рычаг, обеспечивавший включение «программника» и взводившийся при отрыве спутника от своего ложа, передвинулся не до конца. Однако долго разглядывать отделившийся аппарат экипаж не решился. Если бы ПВУ все же сработало, запущенный по его команде двигатель мог выбросить мощную огненную струю в сторону корабля. Поэтому командир К. Бобко и пилот Д. Уильяме постарались побыстрее отвести «Дискавери» на безопасное расстояние.

Когда на второй день полета пружинные толкатели выбросили семитонный «Лисат-III» из люльки грузового отсека, экипаж с напряженным вниманием ждал раскрытия на спутнике радиоантенны. Но отведенные на это секунды давно миновали, а двухметровая штанга по-прежнему оставалась прижатой к корпусу. Не включились и микродвигатели, раскручивающие спутник вокруг продольной оси, не увидели космонавты и вспышки твердотопливного маршевого двигателя, переводящего аппарат на более высокую промежуточную орбиту.

Ни экипаж, ни руководители программы «Спейс шаттл» не поддержали это предложение. Слишком опасно было приближаться к летающей «пороховой бочке», начиненной почти четырьмя тоннами взрывчатки — именно такой была масса топливного заряда в маршевом двигателе спутника. И все же без непосредственного участия космонавтов в спасательной операции обойтись не удалось. Правда, прямого контакта людей со спутником не предусматривалось. «Специалистам по операциям на орбите» Д. Григгсу и Д. Хоффману поручалось лишь оснастить манипулятор корабля специальной насадкой для захвата злополучного рычага.

А на Земле уже приступали к обсуждению сложившегося положения. Со времени аварии на «Скайлэбе» НАСА еще никогда не созывало столь представительного состава консультантов. Чрезвычайную ситуацию рассматривали 4 больших группы специалистов. Представители фирмы, создававшей спутники «Лисат», настаивали на том, чтобы космонавты вышли из корабля и вручную взвели застрявший рычаг.

Специалисты Центра Джонсона и персонал группы управления не теряли времени даром. Уже на следующий день на суд руководства представили две самоделки. Одну из них, тут же названную «мухобойкой», предлагалось собрать из металлического прута, служащего на борту для нажатия труднодоступных переключателей, и привязанных к нему пластмассовых обложек от бортжурналов. Свободным концом «мухобойка» крепилась к манипулятору, а пластмассовая ловушка с прорезанными в ней прямоугольными отверстиями накидывалась на рычаг. Непрочность рукодельной конструкции в то же время оборачивалась и ее преимуществом: после взведения рычага обложки попросту рвались, освобождая манипулятор.

Однако это приспособление еще нужно было придумать и изготовить. Так как проблема возникла неожиданно, приходилось рассчитывать лишь на смекалку и подручные средства. И чтобы дать наземным службам и экипажу возможность без спешки подумать над планом действий, полет продлили на сутки.

К «производству» были приняты оба приспособления. Их срочно смонтировали на действующем в Центре Джонсона экспериментальном образце манипулятора, и оставшиеся на земле космонавты приступили к тренировкам. Чтобы репетиции полностью соответствовали реальным условиям, макет спутника, на который набрасывали проволочное и пластмассовое «лассо», вращали с той же скоростью, что и настоящий «Лисат-III». Результаты этой работы тут же в виде инструкций передавали на борт «Дискавери» и в лабораторию гидроневесомости, где два других космонавта отрабатывали под водой способы крепления ловушек к механической руке.

Кто-то из входивших в аварийную команду бывших спортсменов вспомнил о снаряде для игры с накидыванием петли. Свою ловушку он предложил изготовить из алюминиевого солнцезащитного козырька с иллюминатора корабля и привязанной к нему проволоки.

Оба специалиста по операциям на орбите перед полетом прошли подготовку к выходу в открытый космос. Это делалось на случай чрезвычайных обстоятельств. Скажем, после отделения спутников на корабле могли не закрыться створки грузового люка или не сложиться в транспортное положение дистанционно управляемая механическая рука. Если бы это произошло, Хоффману и Григгсу вменялось в обязанность вручную устранить неисправность. Естественно было поручить им и установку на манипулятор обеих ловушек.

Напряженно работала изобретательская мысль и в космосе. В оборот пускались то куски резинового шланга, то полоски, нарезанные из пластиковой занавески душевой установки... При этом деятельное участие в экспериментах принимали все члены экипажа без исключений. Один из них — «сенатор космического базирования», как шутя называли космонавты своего коллегу сенатора Д. Гарна, заявил, например, что такая творческая деятельность нравится ему куда больше, чем навязанная роль объекта медицинских исследований.

Закончив установку приспособлений, Григгс и Хоффман вернулись в кабину. Теперь взоры специалистов обратились к женщинам-космонавтам С. Райд и М. Седдон. Первая из них руководила имитацией процесса спасения спутника в Центре Джонсона, а вторая, пользуясь рекомендациями подруги, практиковалась в управлении манипулятором на орбите.

16 апреля космонавты, надев скафандры и привязавшись фалами, успешно выполнили это задание. Три насадки — две «мухобойки» и одну петлю они расположили таким образом, чтобы они, мягко скользя по покрытой солнечными элементами боковой поверхности спутника, могли поймать выступающий из корпуса рычаг.

Больше попыток оживить «Лисат-III» не предпринималось — на них попросту не хватило времени. По разработанному плану кораблю и спутнику разрешалось пробыть рядом не более 6 мин, после чего «Дискавери» надлежало ретироваться «как можно скорее». Командиру корабля пришлось доложить в Центр управления, что неисправность на спутнике, по-видимому, оказалась гораздо сложнее, чем предполагалось.

Применить на практике полученные навыки М. Седдон смогла уже на следующий день, когда «Дискавери» снова приблизился к спутнику. Менее 3 мин потребовалось ей для того, чтобы дважды накинуть «мухобойку» на рычаг и взвести его полностью. Однако ожидаемого развертывания антенны не произошло. Ничего не изменилось и после нанесенных Седдон ударов по рычагу.

И все же ни поздравления, ни признание заслуг не могли заглушить у всех, причастных к полету, естественного чувства неудовлетворенности. Судьба оставленного на орбите аппарата не снималась с повестки дня. Вспоминали о недавнем возвращении с орбиты спутников «Палапа» и «Уэстар». Однако все соглашались с тем, что доставить на Землю «Лисат-III» было бы намного труднее.

Несмотря на неудачу, специалисты чрезвычайно высоко оценили действия экипажа. Отмечалось мастерство командира и пилота, сумевших без предварительной подготовки осуществить сближение корабля со спутником. Восхищались «хирургической точностью», с которой обращалась с манипулятором бывший врач-хирург М. Седдон. Руководители фирмы, которой принадлежал «Лисат-III», проявили завидную объективность, поздравив космонавтов с «исключительным успехом», отметив при этом, что большего от них нельзя было и требовать.

Выбор снова пал на «Дискавери». 31 августа 1985 г. он опять оказался зависшим в 10 м от спутника «Лисат-III». Через час из шлюзовой камеры в грузовой отсек вышли два космонавта в скафандрах. Один из них, Ван Хофтен, был не новичком в космосе. Помните, полтора года назад он участвовал в ремонтных операциях на орбите? Правда, тогда спутник СММ находился уже в корабле, а «Лисат-III» еще предстояло поймать.

Следующие несколько месяцев ушли на подробный анализ ситуации, выяснение истинных причин неисправности и разработку мер по их устранению. В итоге было принято решение «обойти» неработающее программно-временное устройство с помощью нового радиокомандного прибора, который космонавты должны были привезти с собой и установить на спутник в одном из очередных полетов многоразового корабля.

За те 20 мин, в течение которых Фишер удерживал над головой семитонный спутник, Ван Хофтен успел смонтировать на его противоположной стороне еще один держатель, на этот раз для манипулятора.

С этой целью Ван Хофтен закрепился на рабочей платформе, размещенной на конце дистанционного манипулятора, после чего 15-метровая железная рука поднесла его к спутнику. Сначала нужно было прекратить или хотя бы замедлить вращение аппарата. Ван Хофтен прикрепил к его корпусу длинную штангу и каждый раз, когда она во время очередного оборота проходила поблизости от него, старался подольше удерживать ее руками. Вскоре вращение спутника прекратилось, и космонавт смог установить на корпусе держатель, за который ухватился помогавший ему У. Фишер.

Вспомнив свою прежнюю специальность хирурга, он пошутил, что впервые проводит «операцию пересадки органов». Правда, удалять вышедший из строя «орган» — ПВУ ему не пришлось. Но и «пересадка» нового потребовала немалых усилий. Фишер снял с боковой поверхности спутника две панели и подсоединил к размещенным под ними разъемам привезенное с Земли радиокомандное устройство. Потом космонавт установил на спутнике еще один дополнительный электронный блок, обеспечивающий развертывание антенны. Антенна раскрылась, и оба члена экипажа вернулись в корабль.

Передав аппарат механической руке, космонавты первым делом приняли меры предосторожности. Они вставили в твердотопливный двигатель специальные шпильки, которые предотвращали его самопроизвольное включение. После этого инициатива полностью перешла в руки Фишера.

В последний раз рука космонавта коснулась спутника, когда он и корабль пролетали над островами Галапагос в Тихом океане. Этот момент был выбран с тем расчетом, чтобы потом спутник можно было перевести на стационарную орбиту. Через 2 часа с Земли подали первые команды, которые были нормально приняты развернутой накануне антенной.

На следующий день Ван Хофтен и Фишер снова надели скафандры. Космонавты установили теплозащитный кожух на твердотопливный двигатель спутника и извлекли из него предохранительные шпильки. Затем «рука» манипулятора разжалась, и «Лисат-Ш» был выпущен на свободу. Однако перед тем, как отправить его в полет, Ван Хофтен вручную стабилизировал аппарат в пространстве, раскрутив его до скорости 3 оборота в минуту.

СРЕДСТВА ВЫВЕДЕНИЯ НА ОРБИТУ.

Глава IV. ТРАГЕДИЯ НА МЫСЕ КАНАВЕРАЛ.

И ДАВНО И НЕДАВНО.

5 ноября 1967 года.

ОШИБКА ЖУКОВСКОГО.

СТАНОВЛЕНИЕ ЛИЧНОСТИ КОСМОНАВТА.

ПОЛЕТЫ НА ОРБИТАЛЬНЫЙ КОМПЛЕКС «МИР».

БЕЗ КОРОЛЕВА.

Экс-космонавты.

Главная страница > Цитатник