Предлагаемая работа ориентирована на борьбу с мифотворчеством в истории науки и техники, которое нач.

Главная страница > Цитатник

Введение

Предлагаемая работа ориентирована на борьбу с мифотворчеством в истории науки и техники, которое началось по прямому указанию И.Сталина, относящемуся к 1946 г., и продолжается и по сей день усилиями тех, кому оно экономически или профессионально выгодно. Эта борьба приняла столь острые формы, что привела к расслоению не только простых россиян, но и депутатов Государственной Думы, дошла даже до Президента России. Вот что опубликовал недавно журнал «Огонек» в ответ на нашу публикацию о том, что представления о достижениях К.Э.Циолковского преднамеренно фальсифицированы:

ВВЕДЕНИЕ Если бы в науке не было дураков - я остался бы в безвестности. Автор

Обращение Научного мемориального центра

«ОБИДЕЛИ ДЕДУШЕК!»

(Публикуется в неприкосновенности)

«ПИОНЕРЫ РАКЕТОСТРОЕНИЯ» к Путину.

И далее следует призыв к Президенту РФ расправиться с этим «мерзавцем», «клеветником», «наглым клеветником»:

Уважаемый Владимир Владимирович! К Вам лично мы сотрудники НМЦ-музея «ПИОНЕРЫ РАКЕТОСТРОЕНИЯ» РОМАНЕНКО Борис Иванович и Кабан Микола Михайлович обращаемся в связи с крайне неотложными государственно важными заботами. Мы уверены как и все люди планеты ЗЕМЛЯ, Вы знаете, что ракетная Космическая Техника основана на идеях и разработках Великого Россиянина К.Э.Циолковского, без использования которых никакие ракеты в нашей стране не могли бы летать в Мировом Космическом пространстве. А вот нашелся в нашей стране мерзкий негодя, некий Салахутдинов Г.М., вольготно выращенный в нашем обществе, которому наш отечественный журнал «ОГОНЕК» №50 декабрь 2001г. на четырех полосах - страницах предоставил возможность гнусно клеветать и оскорблять имя Гения Мирового значения, публично обзывая его сумасшедшим и психом» [5, с.З/».

К сожалению, далеко не все, подобно «Огоньку», отнеслись к этому опусу с юмором. Первоначально он был направлен на имя директора Института истории естествознания и техники РАН, бывшего комсомольского функционера профессора В.М.Орла, и так пришелся ему по сердцу, что он решил поспособствовать «дедушкам» в их упражнениях по нарушению законодательства РФ (статья 130 п.2, УК РФ, «Оскорбление») и разместил этот опус на стенде Института с тем, чтобы его единомышленники из этого Института могли порадоваться этому свидетельству поддержки их мифотворческой деятельности научной общественностью. А газета «Калининградка» (г.Королев) сообщает своим читателям, что «...живущий в Химках старейший ветеран космонавтики, участник легендарного ГИРДа, рекомендованный туда самим Циолковским, действительный член ряда академий Б.И.Романенко и его коллега М.М.Кабан направили возмущенное письмо В.В.Путину. Администрация президента РФ передала письмо в «Огонек», где оно было напечатано под издевательским заголовком «Обидели дедушек». Редакция, видимо, хотела выразить ироническое отношение к возрасту авторов (90 и 70 лет соответственно)» [10]. Не понимают ни эта газета, ни ее авторы, что дело не в заголовке и не в возрасте, а в содержании этого обращения, которое никакого отношения к науке не имеет, а его авторы и их единомышленники продемонстрировали полное отсутствие у них научного образа мышления и элементарную неграмотность. Не исключение и оскорбительный тон этого реликта социализма.

В связи с этим просим Вас лично принять нас с документами. С уважением, Академик Российской Академии Космонавтики Имени К.Э.Циолковского Б.И.Романенко 07.08.1912 г.р. Ведущий Конструктор Изобретатель СССР - РФ Народный Заседатель в суде М.М.Кабан 12.12.1927 г.р.».

Имеются и другие публикации, выдержанные в более изящных формах словесности, но в существе своем представляющие все ту же ругань без единого состоятельного замечания, что является рефлексией на устранение исторических мифов тех, кто сам их придумывал и кому они выгодны по иным причинам.

Калужская газета «Знамя» недвусмысленно назвала автора этих строк «моськой, пигмеем, остепенившимся скептиком» [22], называют его и «злым татарином», и «сумасшедшим». А из Звездного городка пришло официальное письмо в «Огонек» и ИИЕиТ РАН (которое, правда, как оказалось, было составлено некоторыми сотрудниками из этого Института), авторы которого взяли на себя большую ответственность выступить от имени всего коллектива ЦПК им. Ю.А.Гагарина, от космонавтов и ветеранов пилотируемой космонавтики, что им, конечно же, никто не поручал, и, в частности, выразить свое «брезгливое отношение» к автору этих строк, «который - по их мнению - под благовидным предлогом поиска истины взахлеб пытается вдоль и поперек шельмовать историю отечественной космонавтики». Далее они продемонстрировали свою полную неосве-домленность в этой самой истории, представления о которой у них не выходили за рамки информации, насаждавшейся в свое время Отделом пропаганды ЦК КПСС и имевшей мало чего общего с объективной реальностью.

В ареале глубочайших изменений, произошедших в постперестроечный период в жизни России, как-то осталась незамеченной та величайшая катастрофа, которая случилась в гуманитарной компоненте российского сознания. Сначала в его основании разместили марксизм, вытеснив им не только иные учения, но и точки зрения, а теперь ушел и он c алтаря истории, оставив после себя деформированное мышление, выступающее чуждой и враждебной науке (да и не только науке, но и всем россиянам) силой.

Деятельность по устранению исторических мифов, начавшаяся автором этих строк около пяти лет назад, принесла совершенно неожиданные результаты, представляющиеся сами по себе столь значительными, что умолчать о них - значит обречь развитие истории науки на длительный застой.

Особенно рельефно эта проблема обозначилась в истории естествознания и техники, специалистов по которой не готовит ни одно учебное заведение страны. Именно поэтому работают в ней все, кто этого хочет, зачастую не имея даже добротного естественнонаучного или технического образования. Недавно, например, Специализированный Ученый Совет по истории техники (председатель - докт. эконом. наук В.М.Орел) присудил ученую степень кандидата технических (!) наук соискателю, вообще не имевшему технического образования.

Как и любая другая наука, обществоведение должно разрабатывать новые теории, предоставлять все новые знания о развитии общества. Однако в советские годы именно за них ученых просто репрессировали. Вспомним директора Конъюнктурного Института Кондратьева, расстрелянного за теорию экономических циклов, разделившего ту же участь Богданова, разработавшего в середине двадцатых годов основы системного анализа, а также репрессированных Чижевского - за теорию влияния на жизнь Земли солнечной активности или Гумилева - за теорию жизненного цикла любого этноса. Общественная наука оказалась переставленной, таким образом, с «ног на голову»: вместо разработки собственных теорий она занималась интерпретацией марксизма, что вело к единоначалию и единомыслию в науке, к ориентации исследований на заранее заданный ответ. Слабость общественной науки привлекала в нее совершенно случайных людей: бывших партийных, профсоюзных и хозяйственных работников, неудачников в области естественных и технических наук, просто друзей и родственников высокопоставленных чиновников.

Особенностью НТП в СССР была его ориентация не на удовлетворение потребностей Человека, а на создание военной техники. Именно здесь, а также в некоторых смежных с нею областях были получены заметные успехи. На эту область направлялись огромные средства. На нее работала вся страна. Здесь были созданы выдающиеся научно-технические школы, высокотехнологичные производства, сложились свои прогрессивные традиции, организована подготовка и воспитание высокопрофессиональных кадров, налажена преемственность в передаче из поколения в поколение профессиональных навыков. Вместе с тем, и здесь существовали негативные тенденции, огромные провалы, расточительство, о которых история почему-то умалчивает.

В годы советской власти этот сегмент истории служил идеологическим оружием ЦК КПСС, призванным доказывать преимущества социализма над капитализмом, показывать успехи социалистического строительства. Однако наука, ориентированная на заранее заданный ответ, теряет свои познавательные потенции и превращается в схоластику, в лженауку. Именно это и случилось с этим сегментом истории. Чем хуже у нас развивались наука и техника, тем большим деформациям подвергалась их история. Мы не можем себя прокормить, обуть, одеть, многие наши товары не конкурентно способны, наша экономика отличается от присваивающей экономики древнего человека лишь тем, что мы присваиваем дары природы с помощью машин, которые традиционно закупаем за рубежом (см., например, о закупках техники в конце 20-х гг. [1, с.319]), поскольку свои в большинстве своем никуда не годятся. Это понимают многие (см., например, [2 - 4]), но зато другие пишут роскошную историю о том, как мы идем в НТП «впереди планеты всей» (а где же еще могла находиться страна развитого социализма?). Некоторые работы советских времен нельзя читать без юмора. Например, в начале 70-х гг. в ИИЕиТ РАН была проведена конференция, участники которой обсуждали вопрос о том, действительно ли Научно-техническая революция происходит только при социализме или при капитализме она происходит тоже. В конечном итоге ее участники пришли к выводу, что она происходит при капитализме тоже, но окончиться может только при социализме. Это методологическое положение в последующие годы неизбежно размещалось во всех работах по проблемам истории НТР, издаваемых в этом Институте. Впрочем, истории науки и техники уделялось много внимания и в пресловутом курсе «История КПСС», где не было ни одного неверного факта, поскольку действительно были и индустриализация, и коллективизация, и Магнитка, и Трансиб, и полеты в космос и пр., но, тем не менее, эта история была ловкой фальшивкой.

Период расцвета, однако, продолжался недолго: последнюю треть ХIХ в. - первую треть ХХ в., а затем наступил период стагнации, который продолжается и поныне, в основном, из-за несовершенства производственных отношений в науке, которая стала просто бюрократической «машиной». В годы советской власти у нас в науке было занято 4,5 млн. человек, примерно столько же, сколько было жителей в Австрии. Одинаковым было и количество нобелевских премий - по девять, что меньше, однако, чем в Голландии - 12, Швейцарии - 14, Швеции 17, Франции - 21, Германии - 56, Великобритании -58, а уж с Америкой как-то и сравнивать неловко - там их больше 15 Это, в частности, является весомым свидетельством вторичности нашей науки. Она преимущественно развивает те генеральные направления, которые впервые появляются за рубежом. Открыли, скажем, на западе радиоактивность, потом ее начинают изучать и наши ученые и тоже делают свои открытия, но теперь уже как бы во втором ярусе науки. Вот почему у нас мало нобелевских лауреатов, да и кандидатов на эту премию тоже. У нас делается в год примерно по сто открытий, но уровень их не достаточно высок для такой премии. Заметим, что в области литературы наблюдается иная картина: в США - 7 премий, у нас - 5, т.е. здесь примерное равенство.

После того, как Великий Петр «привез» к нам из Европы науку, ей потребовалось примерно 150 лет для своего становления, до того счастливого для нее времени, когда все больше и больше российских ученых становилось известными всему миру. Вспомним Н.И.Лобачевского, И.И.Мечникова, И.М.Сеченова, Д.И.Менделеева, П.Н.Лебедева, Н.Е.Жуковского, Нобелевского лауреата И.П.Павлова и др.

Объективная история науки и техники должна показать, каким мучительно трудным был путь их становления и развития, как внешние и внутренние обстоятельства мешали научно-техническому прогрессу нашей страны, которая в годы советской власти все больше и больше отставала в своем развитии от капиталистических стран, насколько серьезные проблемы остались России в наследство от СССР. Однако такой истории у нас просто нет, а тех, кто пытается ее разработать самостоятельно, РАН откровенно и цинично преследует.

Крайне неудовлетворительно развивается и наша техника. Все великие изобретения, которые К. Маркс назвал «замечательными», пришли к нам из-за рубежа. Вспомним: лук и стрелы, бронза и железо, порох, огнестрельное оружие, ракета, компас, часы, книгопечатание, паровая машина, электричество, радиоактивность, компьютеры и т.д. Если у нас и имеются изобретения подобного уровня (например, непрерывная разливка стали), то их до обидного мало, и они являются тем исключением, которое подтверждает это правило.

Сотрудники этого Института сложились как личности еще в царское время, когда нравственные качества гражданина выступали едва ли не главным критерием для его общественной оценки. Поэтому они и в мыслях не могли допустить саму возможность быть не искренними не только в «святой науке», но и в своей повседневной жизни.

Преднамеренная фальсификация истории естествознания и техники началась не сразу. Когда в 1932 г. под руководством бывшего члена Политбюро ЦК ВКП(б) академика Н.И.Бухарина был организован Институт истории науки и техники, его сотрудники были глубоко убеждены в том, что им выпала большая честь стать летописцами великих свершений не виданной доселе страны, хозяином которой является сам труженик. Ее успехи в индустриализации, в образовании, в медицинском обслуживании, в организации новых научных учреждений, в военном строительстве и прочие несомненные и даже прославляемые пропагандой мнимые достижения давали им большой заряд уверенности и оптимизма.

Самое печальное состояло в том, что за этот плод лукавого глубокомыслия автор вторично был удостоен Сталинской премии, которая расставила перед историками все ценностные ориентиры сталинской идеологии. Теперь преднамеренная фальсификация истории стала объектом для подражания. Дело зашло так далеко, что обеспокоились и сами идеологи. В 1951 г. в АН СССР была проведена дискуссия по вопросу исследований, посвященных деятелям науки и техники [6], в ходе которой преднамеренная фальсификация была осуждена. Однако принятые решения остались просто декларациями. Именно в это время началось отставание страны в начавшейся Научно-технической революции, которое с каждым годом становилось все более ощутимым. Конечно, в условиях мощнейшего идеологического гнета нечего было и думать о разработке объективной истории - нужно было вопреки реальным фактам показывать лидирующую роль Страны Советов в НТП. Правда, под давлением в основном зарубежной общественности в ЦАГИ были проведены необходимые эксперименты, показавшие, что самолет Можайского летать не мог, поскольку мощность двигателей в то время была в три раза меньше, чем это было необходимо для полета. Историки авиации об этом знали и без всяких экспериментов. Никаких решительно документов, свидетельствовавших о таких полетах, не было, поэтому даже если бы этот самолет и мог летать, то это еще не означало, что он летал, хотя бы потому, что летчик мог бы и не уметь его пилотировать.

В 1937 г. Н.И. Бухарин и еще несколько его сотрудников были расстреляны, многие получили длительные сроки сталинских лагерей, сам Институт был закрыт, а оставшиеся историки разбрелись по другим организациям. И неизвестно, как сложилась бы судьба этой науки, если бы не пришла война, в ходе которой миллионы советских людей на собственном опыте ощутили мощь зарубежной техники, как фашистской Германии, так и получаемой по ленд-лизу от наших союзников. Еще более глубоко познакомиться с западноевропейской культурой у наших соотечественников появилась возможность тогда, когда наши войска перешли через государственную границу и вошли в страны Западной Европы. Невольное сравнение не всегда оказывалось в пользу Страны Советов, и идеологи вновь вспомнили о мощных идеологических потенциях истории науки и техники. Появились решения о необходимости вести непримиримую борьбу против «тлетворного влияния буржуазной культуры», против «...раболепия и низкопоклонства перед заграницей». По личному указанию И.Сталина Институт в 1945 г. вновь был открыт, а в 1946 г. «вождь всех народов» указал на необходимость отстаивать приоритеты отечественных ученых и инженеров. Поскольку особых приоритетов у россиян не было, а выполнять это партийное поручение следовало, началась тотальная фальсификация истории. Большую роль в этом сыграл заведующий кафедрой истории техники ленинградского Политехнического института, лауреат Сталинской премии, профессор В.В.Данилевский. В 1947 г. он опубликовал книгу «Русская техника», в которой представил историю таким образом, будто все изобретения были сделаны нашими соотечественниками. В ней, в частности, утверждалось, что подъячный Крякутный раньше братьев Монгольфье полетел на воздушном шаре, что М.Ф.Можайский, опередив братьев Райт, первым оторвал свой самолет от Земли, что крепостной Артамонов изобрел велосипед, а «физик Столетов стоит у истока пути, по которому пришли к открытию атомной энергии».

В устранение исторических мифов внесли свой вклад и историки науки. В 1983 г. в журнале «Вопросы истории естествознания и техники» (№1) был опубликован материал о том, что крепостной Артамонов не был изобретателем велосипеда. Правда, в 1989 г. этот же журнал опубликовал статью, в которой была предпринята попытка реанимировать этот миф.

Источниковеды обнаружили, что рукопись, свидетельствовавшая о полете на воздушном шаре Крякутного, поддельная, и с братьями Монгольфье он соревноваться в приоритете не мог.

М.В. Ломоносов не сделал тех научных открытий, какие приписывают ему его биографы. Не открывал он закона сохранения массы - это сделал Лавуазье. Не разработал он и молекулярно - кинетическую теорию газов и вообще не внес в эту область никакого вклада. Его работа по горному делу представляла собой конспект лекций, записанных им в период учебы в Германии. Он внес вклад в развитие науки в основном лишь как ее организатор и популяризатор (он организовал, например, химическую лабораторию, перевел на русский язык зарубежный учебник физики и пр.). И, конечно, нельзя согласиться с утверждением авторов из ИИЕиТ РАН о том, что «М.В.Ломоносов с полным основанием считается основоположником отечественной науки...» [50,с.2]. В своих когнитивных аспектах наука интернациональна и нет науки русской, японской или, скажем, татарской, а поэтому нельзя стать их основоположником.

Сами собой отпали слишком очевидные несуразицы, но в целом мифы остались и пополнялись новыми, поскольку у историков уже вполне сформировался необходимый для этого стереотип мышления, да и свежа была еще в памяти судьба тех, кто «сложился как личность в царские времена». Автор этих строк в конце 1998 г. выяснил, что фальсифицированы представления обо всех исторических героях России, чьи имена известны из школьных учебников.

А.С. Попов так же, как и итальянец Г. Маркони, не был изобретателем радио, которое появилось в ходе длительной исторической эволюции в результате усилий большого количества исследователей разных стран [16].

К.Э.Циолковский был обыкновенным фантазером, выдававшим свои фантазии за результаты научных исследований. Его взлет на вершины научной славы был подиктован тем, что в 1921г. В. Ленин подписал постановление на его персональную пенсию «за особые заслуги в области авиации», которых у него попросту не было. Это обстоятельство привлекло к нему внимание идеологов от ВКП(б), которые быстро «слепили» из него символ социализма, наглядный пример того, что кто был никем при царизме, тот станет всем при социализме. Кроме того, в 1935 г. и И. Сталин в своей телеграмме обозначил его «знаменитым деятелем науки», предопределив, тем самым, на долгие годы возможность нашим согражданам лишь восторгаться его гениальностью: с 1933 г. в адрес его работ не прозвучало ни одного критического замечания [14; 15].

В.В. Петров не был первооткрывателем электрической дуги, а А.Н. Лодыгин не изобрел лампу накаливания.

И.И. Ползунов вовсе не был изобретателем. Познакомившись по книгам с западными пароатмосферными машинами, применявшимися практически около пятидесяти лет до этого, он решил построить самостоятельно одну из них, что заранее было обречено на неудачу. На Алтае, где он в то время работал, не было необходимых материалов, технологий, мастеровых нужной квалификации, а сам энтузиаст не имел технического опыта. Поэтому машина не получилась. Например, ее разработчики гордились тем, что в зазор между поршнем и цилиндром не пролезал даже палец. Конечно, при такой точности давление пара было трудно держать на нужном уровне, и разработчики приобрели в аптеке замазку и время от времени останавливали машину, чтобы замазать ею зазор. Была масса и других неполадок, делавших ее малопривлекательной, а неверно спроектированный котел быстро дал течь, и машина окончательно вышла из строя. Такой исход любой опытный инженер мог предугадать заранее, причем такие нашлись даже во времена Ползунова [17].

Преднамеренно была фальсифицирована история и отдельных отраслей техники. Не было, например, ленинского плана ГОЭЛРО - он был разработан с помощью немецких специалистов еще к 1916 г. и без участия вождя.

Этот печальный список можно продолжать и далее, поскольку в той или иной степени социалистические приписки коснулись представлений о достижениях многих наших исторических героев.

Сказанное, конечно, не означает, что в советские времена вовсе не было историко-научных исследований, удовлетворяющих всем принципам научности: они были, но в целом в своей концептуальной форме эта наука неадекватно отражала объективную реальность, что является отличительной чертой любой лженауки, где тоже иногда появлялись научные открытия, причем даже мирового уровня (например, фарфор в алхимии).

Серьезно, вплоть до вульгаризации была фальсифицирована история нашей космонавтики. Несмотря на то, что при поддержке и прямом участии академиков В.П. Мишина и отчасти Б.В. Раушенбаха она была переосмыслена (см. [18-21; 28-31; 38-39]), ее фальсификация продолжается и поныне. Вспомним, например, «пролетевший» недавно по экранам ТВ миф о том, что американцы не летали на Луну и ввели в заблуждение мировую общественность в этом вопросе с помощью электронных средств. До сих пор у многих вызывает раздражение давно известное наше утверждение о том, что лидирующее положение нашей космонавтики на начальном этапе ее развития было обусловлено тем обстоятельством, что американцы в период 1945 -1953 гг. вообще не производили ракет с дальностью полета больше, чем у трофейной ФАУ- А ведь это далеко не самое непопулярное наше высказывание, поскольку над историей этой области хорошо «поработал» отдел пропаганды ЦК КПСС, наплодив несметное количество мифов, к которым все уже привыкли и не хотят с ними расставаться, тем более, что многим они просто выгодны по тем или иным соображениям.

В январе 1999 г. в ИИЕиТ РАН и в Комиссии РАН по разработке научного наследия и развитию идей К.Э.Циолковского была представлена рукопись нашей книги о К.Э.Циолковском [14] и статья о нем [15]. Комиссия дважды обсуждала ее и предоставила свои разгромные по форме замечания, среди которых оказалось всего одно состоятельное. В печати стали появляться раздраженные отзывы на эту нашу еще даже не вышедшую тогда работу. В Институте началось мощное административное давление на ее автора: взыскания, осуждающие резолюции, угрозы увольнения, ложь и клевета, лившиеся потоками даже со страниц газет и журналов, инициировались письма от возмущенных читателей в различные инстанции, в ГД РФ и, даже, как показано в начале настоящей работы, - к Президенту России. Все это продолжалось около пяти лет, пополняясь все новыми и новыми методами и формами преследований и травли.

Научная общественность традиционно относится к истории естествознания и техники, по крайней мере, снисходительно, считая ее, если уж и не донаукой, то наверняка наукой второстепенной. Показателен в связи с этим такой факт: бывший директор ИИЕиТ РАН профессор В.И.Кузнецов опубликовал работу [32], в которой значимость для общества этого сегмента науки свел к задаче делать с ее помощью научные открытия в области самого естествознания или в других сегментах науки, скажем, в философии. Описательные, традиционные ее аспекты он снисходительно назвал «ординарной историей». К сожалению, эти его утверждения просто дискредитируют эту науку, ориентируют ее на ложное целеполагание: здесь явно поставлен знак тождества между историческим исследованием и использованием его результатов в других областях деятельности. История материально-технического базиса располагается в основании всей общественной науки и, если ее вдруг не станет, то рухнет и сама эта наука, потеряв свою единственную точку опоры. Любая историческая деформация проецируется на эту науку, на образ мышления россиян на выбор путей развития России. Достаточно сказать, что из-за слабости нашей общественной науки в период 1985-1995 гг. у нас в стране было предпринято свыше десяти утопических преобразований [33]. О каком науковедении можно вести речь, если нет адекватных представлений об особенностях развития самой науки?

«Академик Фоменко в многочисленных изданиях своих книг ниспровергает отечественную мировую историю. Обстоятельно проанализировав его труды, специалисты обнаружили в них большое число неточностей и убедительно показали ошибочность его выводов. Академик Фоменко ошибается, но ищет доводы в пользу своего мнения, анализируя большой объем научной информации. Кандидат технических наук Салахутдинов, делая не менее сильные утверждения, считает это излишним». Далее он с негодованием цитирует наше высказывание о приписках в представлениях о Ломоносове, опубликованное в [8], и, защищая мифы о нем, вновь утверждает, что он якобы открыл закон сохранения материи и движения [7].

В своих многочисленных и похожих друг на друга по аргументации, как две капли воды, рецензиях наши оппоненты повторяют одну мысль. Вот что пишет заместитель председателя Комиссии РАН по разработке научного наследия и развитию идей К.Э.Циолковского профессор МГУ Л.В. Лесков:

Автор этих строк, к сожалению, не знаком лично с академиком А.Т. Фоменко и ни в коем случае не может взять на себя смелость и ответственность - подобно физику В. Лескову - давать оценку его работам, в тематике которых он, автор, специалистом себя не считает. Но вот отличие ситуаций этого известного академика и автора принципиально большое. А.Т. Фоменко дискутирует с профессионалами, с теми, кто закончил Университет, затем аспирантуру, кто потом много лет занимался исследовательской практикой, получив столь необходимый для историка практический опыт. Мои же оппоненты, несомненно, уважаемые люди, но сплошь любители истории авиации и космонавтики. В Комиссии К.Э. Циолковского нет ни одного специалиста, закончившего аспирантуру ИИЕиТ РАН и имеющего труды по истории космонавтики. Всего в России сейчас осталось только три таких специалиста, ни один из которых в состав этой Комиссии не входит. Творчеством К.Э. Циолковского занимаются инженер - строитель, военный переводчик, учительница немецкого языка, не летавшая космонавтка, бывший сотрудник Главлита, физик, заслуженный работник культуры, пенсионеры, специалисты в области технических наук, не владеющие навыками исторического познания. А один журнал опубликовал разгромный отзыв на одну из наших работ даже «временно не работающего грузчика».

Параллель между ситуацией с академиком А.Т. Фоменко и автором этих строк прямо или косвенно проводится и в других рецензиях [9,10]. Цель ее очевидна: убедить общественность в том, что если уж академик «прокололся», когда за анализ его работ взялись профессионалы, то что уж тут говорить о каком-то там кандидатишке. Не нужно обращать внимание на его работы и пусть он «поет и пляшет» на страницах «Огонька», потому что «...это, - как остроумно пишет Л.В. Лесков, - и впрямь наиболее точная оценка его трудов, и именно в этих словах скрыта вся великая сермяжная правда о мистификации истории». Директор ИИЕиТ РАН, бывший комсомольский работник, профессор В.М. Орел пишет: «В РАН работает Комиссия по изучению творческого наследия Циолковского. В нее входят уважаемые люди, специалисты в своей области» [11 ,с.25]. И далее сообщается о том, что эта Комиссия не одобряет наши работы, ориентированные на пересмотр сталинской истории НТП. Было бы удивительно, если бы она, занимаясь долгие годы мифотворчеством, одобрила их.

Ориентация на восхваление и прославление отечественных достижений привела к стихийному формированию и соответствующей методологии, к деформированному мировоззрению. Так, например, в Трудах Чтений Циолковского в 1988 г. была опубликована работа [13], автор которой поделился со своими коллегами своим опытом изучения истории. Он сначала процитировал К.Э. Циолковского: «Всего естественнее, что эфир есть такая же материя, как и известная нам. Мы уподобляем его газу, очень разреженному, упругому и весомому, Если так, то почему бы не считать эфир родоначальником материи. В то же время новообразованная сложная материя разлагается на первобытную». Далее автор пишет: «Заменим «сложную материю» на «материю в виде вещества», а «первобытную» - на материю в виде « поля» и получим четкую и вполне современную концепцию о поле как источнике образования сложной материи» [13, с. 13].

Есть история как наука, а есть история как процесс. Если историки авиации, скажем, начнут проектировать самолеты, то это окончится для них неудачей: самолеты будут падать, унося с собой человеческие жизни. А если историю авиации будут писать проектировщики, то наверняка они будут представлять обществу радужные картины об успехах авиации и поставлять, тем самым, на борт лайнеров все новые и новые жертвы авиакатастроф. В шутку, в которой много правды, автор этих строк говорит, что любой инженер независимо от того, какую должность он занимает, будь он главным конструктором или молодым специалистом, является малообразованным человеком (но не плохо образованным) по сравнению с историком техники. В самом деле, инженерного образования совершенно недостаточно для того, чтобы получить доступ даже к предмету историке- технического исследования, не говоря уже о его методе. Никто из инженеров не знает, например, палеографии, технической лингвистики, т.е. знания технического языка соответствующей исторической эпохи, и еще доброго десятка специальных исторических дисциплин, знание которых делает инженера историком. Нужно владеть специфическими методами историко-технического познания, чтобы не получалось так, что один раздает приоритеты историческим героям по их национальному признаку, а другой - по половому. Следует отметить, что еще в 1979 г. автор этих строк выступил с предложением начать разработку таких методов, поскольку общенаучные и общеисторические методы оказываются здесь либо недостаточными, либо не продуктивными. Это предложение было поддержано тогдашним руководством Института во главе с член- корр. АН СССР С.Р. Микулинским и было позже опубликовано [12]. В начале 90-х гг. Ученый Совет утвердил к печати рукопись нашей книги «Методы историко-технических исследований», которая прошла редподготовку в издательстве «Наука». Однако руководством ИИЕиТ РАН она была возвращена в Институт и до сих пор не публикуется. Нужно быть очень мудрым руководителем, чтобы в условиях, когда историков науки и техники не готовит ни одно учебное заведение, оставить научных сотрудников без такой работы. А вот теперь приходится кому-то расплачиваться за эту их «мудрость» Так или иначе, но теперь можно с полным правом заявить, что все мои оппоненты не владеют методами историко-технического познания, и теперь уже появились примеры того, как вместо одного мифа по этой причине тут же придумывается другой. Так, например, авторы работы [53], в ответ на наше утверждение о том, что В.В. Петров не был первооткрывателем электрической дуги, провели свое исследование и подтвердили, что ее открыл проживавший в России английский подданный Я. Меджер. Однако, опровергнув один миф, они сообщили, что он сделал какие-то открытия, наблюдая эту дугу. При этом они перепутали результаты наблюдений с научными открытиями.

Для полноты картины отметим, что автор этих строк в период 1976-1984 гг. проводил занятия с аспирантами и соискателями сектора истории авиации и космонавтики ИИЕиТ АН СССР по специфическим методам историко-технического познания. Их посещало около тридцати человек ежегодно и, если сейчас кто-то в России и владеет этими методами, то это именно эти специалисты, которых, к сожалению, осталось немного.

Нетрудно понять, что это и есть рекомендация по преднамеренной фальсификации истории. Как будет показано ниже, подобные методы и применяют циолковеды в своей «исследовательской» практике.

Итак, читаем: «Меня до сих пор бьет дрожь, как можно, будучи россиянином, хотя и носящим фамилию Салахутдинов, поливать дерьмом величайшего гения человечества...» [24,с. 13].

В ответ на наши работы [14-15] циолковеды издали сразу две книги [24-25], которые представляются весьма привлекательными с точки зрения выяснения вопроса о профессионализме наших оппонентов. В брошюру под провокационным названием «Циолковский был прав» были включены три «речи» (в науке вообще-то принято делать доклады или сообщения, а речи произносят на митингах) доктора исторических наук профессора МГУ и Дипломатической Академии Г.Хозина. Ее редактором был доктор философии В.В. Казютинский, кроме того, в ней приняли участие еще два кандидата технических наук. Состав ее участников, которые представили себя академиками Академии космонавтики им. К.Э. Циолковского, оказался, таким образом, многочисленным для сравнительно небольшой работы (объем - три десятка страниц), что позволяет изучить их коллективный образ мышления, тем более что все эти «речи» сопровождались бурными аплодисментами и других членов этой Академии.

Читаем далее: «...И я ещё как ученый должен выходить и спорить с ним (т.е. с автором этих строк - Г.С.) по поводу вроде бы научно поставленных им задач...». И здесь авторы демонстрируют отсутствие принятого в науке образа мышления: единственный способ познания истины - это научная дискуссия (спор бывает на рынке), в которой они участвовать не хотят. Может быть, они патент на истину купили? С ними в этом вопросе солидарен и директор ИИЕиТ РАН, бывший комсомольский работник В.М. Орел, который просто саботирует наши работы, причем все без разбора, ни одна из них не была опубликована в изданиях Института за прошедшие четыре года.

Авторы, видимо, не знают, что цель науки состоит в поиске истины, и лишают россиян (причем почему-то только их) права на этот поиск. Величайшим «дерьмом», пользуясь их изысканной терминологией, является не только незаслуженное принижение, но и незаслуженное восхваление исторического героя, хотя бы потому, что оно всегда производится за счет принижения других. Прославляя мнимые успехи К.Э. Циолковского, его биографы вольно или невольно принижают академиков М.И. Рыкачева, М.В. Келдыша, Н.Е. Жуковского, Б.С. Стечкина, С.А. Чаплыгина, Б.Н. Юрьева, таких специалистов, как Ф.А. Цандер, Ю.В. Кондратюк, М.К. Тихонравов, множество уважаемых организаций таких, например, как Общество содействия успехам опытных наук и их практических применений им. Я.С. Леденцова, Императорское Русское Техническое Общество (ИРТО), ЦАГИ и др. Тут явно, как и в обращении академиков этой же Академии к В.В. Путину, прослеживается ориентация на заранее заданный ответ по схеме: Циолковский - гений и все это знают, но нашелся один мерзавец и негодяй, который говорит, что неправда все это. Ату его! Но ученый по определению еретик в науке, стремящийся опровергнуть известные и принятые представления о природе и обществе. С ним нужно разговаривать аргументами, а не заниматься митинговщиной, на которую так горазды наши оппоненты. Заметим также, что, взявшись за нелегкую и ответственную работу по рецензированию научных результатов своего коллеги по цеху, необходимо с ними хотя бы познакомиться: К.Э. Циолковский был по отцу поляком, а по матери - татарином, как и автор этих строк, у которого, правда, мать русская. Да и вообще негоже российскому интеллигенту увлекаться коричневыми оттенками.

В мае 2002 г. в рамках годичной конференции Института была проведена конференция циолколюбов, на которой они должны были показать, что книга [14] безграмотна. Ее автора на нее даже не пригласили. Тем не менее, к каждому докладу без исключения им были сделаны конкретные и серьезные замечания, затрагивающие их основы, а также написаны и переданы в оргкомитет письменные отзывы. Казалось, вопрос исчерпан. Ан, нет. Авторы работы [9] возражают против того, что автор этих строк «погромил» их работы. Они с этими отзывами даже не познакомились. Придется поэтому здесь подробно остановиться на их научных «достижениях», чтобы читатели сами могли судить, кто тут и кого погромил. А вот цитата из отзыва на предлагаемую рукопись директора Института машиностроения им. А.А. Благонравова РАН академика К.В. Фролова: «Эти материалы отражают личное мнение автора и не заслуживают обсуждения». Нет, не хотят не только обсуждать, но и знакомиться с данной работой. Как показал анализ, академик К.В. Фролов не осилил даже ее введение.

Калужская газета «Знамя» с радостью писала, что «...директор института, в котором работает Г.Салахутдинов, решительно отказался поддерживать ее (книги [14]) издание» [22]. Не только публиковать, добавим, но и даже обсуждать. Автор не получил от Института ни одного замечания. Директор превысил свои полномочия, поскольку решать вопрос о публикации может только Ученый Совет Института. Впрочем, правильно: зачем нужны лишние церемонии - в нем ведь собраны не те, кто сформировался в царское время.

Опять тут демонстрация образа мышления, далекою от научного. Прежде всего, делается попытка дискредитировать научный уровень неугодного автора. Вместо обсуждения проблемы, осуждают того, кто ее поставил: известный советский подход, регулярно предпринимающийся циолколюбами, в чем нетрудно убедиться, ознакомившись с работами [7, 9, 11, 22, 23, 26].

Вернемся, однако, к Г.Хозину, читаем: «Когда, демонстрируя свою бесплодность как ученый, он (т.е. автор этих строк) ничего не сделал как исследователь, занимающийся историей, свое бесплодие повернуть так, что вроде бы он нашел в Циолковском то, что он был малообразованным и не знал базовых принципов математики. Извините, мы знаем огромное количество музыкантов, которые не знали нот» [24, с. 13].

Если под методологией тут понимаются методы историко-технического познания, то автор от них отойти не мог, поскольку является основоположником дисциплины, их изучающей, и автором первой в мире книги о них, правда, неопубликованной по вине тех, кто считает, что их и знать не обязательно. Если же путаницы здесь нет, то он никогда не разделял методологию коммунистического вранья, причем даже тогда, когда она настоятельно рекомендовалась.

Еще цитата: «Я давно знаю Г.М. Салахутдинова. Мне известно несколько его вполне квалифицированных научных и научно - популярных работ. Но, к сожалению, как видно из его последних публикаций, в том числе недавно изданной им книги о Циолковском, он отошел от принципов научной методологии» [7].

Г.Хозин пишет: «Меня удивляет, как может научный коллектив, который называет себя Институтом истории естествознания и техники, серьезно вести дискуссию» (с автором этих строк - Г.С.).

К сказанному следует добавить, что кроме разработки методов познания, пересмотра истории космонавтики, автор этих строк предложил идею еще одной исторической дисциплины, которую он назвал «Теория развития техники», Она должка изучать систему взаимоувязанных между собой закономерностей, адекватно характеризующих процесс этого развития. Соответствующая монография утверждена к печати Ученым Советом ИИЕиТ РАН, но по вине его руководства не публикуется: видимо это руководство не понимает, что без такой теории невозможно грамотно управлять НТП. Ну и, конечно, работы о фальсификации представлений о нашем историческом прошлом принесли их автору большую известность. Только в период: январь - май 02 г. состоялось более десятка передач по радио и телевидению, так что теперь, например, историю космонавтики, реальную, а не придуманную в ЦК КПСС, знает любой российский мальчишка. Дай, бог, нашим оппонентам стать такими же плодовитыми, как мы бесплодны. Впрочем, у них понятия «сделать что-то в науке» сродни понятию «действовать»: о достижениях ученого они судят не по полученным им результатам, а по обилию ученых степеней, званий и должностей, количеству организованных торжественно-парадных мероприятий и прочей чепухе, на придумывание которой так горазды были советские времена. Им и в голову не приходит мысль о том, что кто-то может жить по другим правилам и проводить свои исследования с целью получения нового результата, нередко в ущерб себе, просто потому, что они являются содержанием его жизни. Например, неизвестен ни один наш оппонент, кто выпустил бы научную книгу за свой счет, как это сделал и делает автор этих строк. Что же касается музыкантов, то нам здесь дискутировать трудно, поскольку сфера их деятельности далека от научно-технической, в которой трудно найти компетентных музыкальных экспертов. Однако невозможно стать «основоположником теоретической космонавтики» не зная твердо даже элементарной математики.

Президент Академии космонавтики им. К.Э. Циолковского В.П. Сенкевич обратился к Президенту РАН академику Ю.С. Осипову «...с просьбой о рассмотрении научной деятельности сотрудника подведомственного Вам Института истории естествознания и техники к.т.н. Г.М. Салахутдинова». При этом не смущает его то обстоятельство, что эта Академия не является профильной организацией по истории науки и подобные обращения демонстрируют ничто иное, как отсутствие у ее руководства даже научного образа мышления. Если есть замечания к работам того или иного автора, то их нужно ему предоставить, а если их нет, то это призыв к расправе с инакомыслием в науке, столь привычной для сложившегося в советские годы мышления. В своем обращении с открытым письмом в «Огонек» [9] авторы из этой Академии во главе со своим Президентом не сумели высказать ни одного правильного положения, но сколько напора, амбиций в их требованиях расправы с неугодным автором. Не понимают они, что историк не несет ответственности за исторический процесс. Его задача состоит в его адекватном отражении, в поиске истины, на которую патент никто не купил. Впрочем, их понять можно: они в советские годы привыкли к тому, что история выполняет лишь сервильные функции, а перестроить это свое мышление им, видимо, уже не по силам.

Вот вам и вся наука: недостаток в силе ума компенсируют силой кулака. Так тут Г.Хозин не оригинален. Именно это и делал последние полдесятка лет бывший комсомольский работник В.М. Орел, поскольку существование сталинских мифов примерно через 15 лет после перестройки, как раз и есть наиболее убедительное свидетельство о его полной неспособности руководить Институтом. Такой способ руководства нашей наукой культивируют и высокопоставленные чиновники из Президиума РАН. Все тот же академик К.В. Фролов, даже не ознакомившись с нашей рукописью, пишет: «Мы полагаем, что Институт истории естествознания и техники РАН в состоянии сам разобраться со своим сотрудником и дать ему достойный ответ». Достойный ответ дать, конечно же, проще, чем работать, главное привычнее, по - сталински. А при такой авторитетной поддержке с этим ответом может справиться любой мастер заплечных дел в науке, даже и не имеющий комсомольской подготовки.. Вообще - то, академику надо бы понимать, что «достойные ответы» давали ученым в свое время в ЦК КПСС, а в РАН надо давать достойные замечания своим коллегам, чтобы помочь им избежать заблуждений на пути к истине.

А вот еще несколько суждений Г.Хозина и его единомышленников: «Циолковский должен быть познан как целостная социо-, политике-, философско-, гуманитарно-нравственная копилка сокровищ цивилизации» [24,с.18]. (Вот оказывается, где были спрятаны эти сокровища.)

Ну, а что подвигло автора цитируемой работы [24] на провокационное утверждение о том, что К.Э. Циолковский был прав? Ведь на фоне обстоятельной книги о его достижениях [14] требуются очень серьезные аргументы для такого утверждения, предполагающего, следовательно, что ее автор был не прав. Оказывается, что он, Циолковский, в 1905 г. в одном из своих писем написал: «Я никогда не работал над военным применением своих научных открытий. Это противно моему духу». И вот в этом-то, по мнению автора [24], и прав был К.Э. Циолковский, за это он его и одобряет. Автор далее пишет: «...а может быть, нам сесть за стол вместе (с милитаристами - Г.С.), положить творческое наследие Циолковского, положить его философские работы, поговорить с этими господами в погонах и сказать: может быть, есть более эффективное и рациональное применение этого потенциала и, может быть, в этом плане Циолковский будет для нас прекрасным собеседником и прекрасным авторитетом, на который мы можем сослаться» [24, с. 19-20]. Нельзя без юмора представить эту картину: сидят за столом милитаристы с бомбами и ракетами, с танками, самолетами, а напротив - Г.Хозин с единомышленниками с трудами К.Э. Циолковского. Но самое невероятное состоит в том, что не читали составители этого опуса нашей работы, в которой показано, что К.Э.Циолковский приложил огромные усилия для того, чтобы добиться благожелательного отношения к себе военного ведомства. Именно благодаря военным, он получил свою персональную пенсию. Не читали ее и другие наши критики (скажем, авторы обращения в «Огонек» [9]), использующие этот же аргумент для доказательства пацифизма К.Э. Циолковского, пытающиеся доказать, что К.Э. Циолковский был не фашистом, а вполне безобидным «ягненочком». Впрочем, об этом потом.

«Но что мне хотелось бы сказать, вот что бы я сейчас выделил главное из творчества Циолковского, из модели его личности: внутренняя культура, глубокая нравственность, открытость к страданиям» [24,с.24].

«Циолковский действительно совместим с любыми следующими этапами, на которые выходит общество в своей практике, на котором в связи с этой практикой оно начинает рассуждать» [24, с. 18]. (Сверхгибкость - это большое достоинство, а для карьеры в науке необразованных людей - единственное.)

А вот в заключение автор пишет: «Думаю, что проект национальной цели, социально-экономическое развитие и потенциал российской космонавтики начала XXI века - это может быть коллективным проектом нашего отделения (гуманитарное отделение Академии космонавтики им. К.Э.Циолковского - Г.М.). Мы должны постараться, чтобы этот проект в какой-то степени хотя бы получил мизерное финансирование, потому что иначе мы просто загнемся» [24, с. 28].

Нет. Не читали авторы нашей книги о нем, в которой убедительно показано, что был он малокультурным во всех отношениях человеком: прочитал за свою жизнь едва ли десяток художественных книг, из которых вынес, по его же словам, отвращение ко всем орфографиям мира; музыки почти не слышал, был тираном в семье, не имел приличного воспитания и сам стыдился своей «дикости». А что касается его нравственности, то она характеризуется тем, что был он разработчиком и страстным пропагандистом антихристианской и фашистской философии.

С другими оппонентами наших работ мы познакомимся ниже, но уже сейчас следует подчеркнуть, что никаких надежд на повторение ситуации с академиком А.Т. Фоменко (хотя нам неизвестна степень достоверности информации об этой ситуации, представленной Л. Лесковым) автор этих строк своим оппонентам не оставляет в принципе.

После таких откровений как-то сразу возникает желание познакомиться с их автором поближе. Из его биографической справки узнаем, что он является одним из наиболее выдающихся специалистов в области гуманитарных аспектов космонавтики [24, с.5]. За свою жизнь закончить успел только Военный институт иностранных языков. Прямо скажем: «Маловато для эксперта космонавтики». Это даже меньше, чем закончил учебных заведений директор ИИЕиТ РАН бывший комсомольский работник В.М. Орел. Он закончил экономический факультет автодорожного института, где его учили основам никому не нужной ныне плановой экономики, а потом еще и Высшую партийную школу при ЦК КПСС.

В частности, комиссия (Уч. совета под руководством профессора С.С. Демидова - Г.С.) не считает ни в коей мере обоснованными его заявления типа «К.Э. Циолковский не был ученым», И.И. Ползунов не был изобретателем», «М.В.Ломоносов ...не сделал серьезных научных открытий»...».

После выхода в свет работы [14] Ученый Совет ИИЕиТ РАН 28.09.00 г. принял решение, в котором, в частности, отмечается «...что с.н.с. к.т.н. Г.М. Салахутдинову действительно не удалось привести никаких достаточно убедительных доказательств «фальсификации истории техники и лженаучности этой науки».

Спустя немногим менее двух лет после этого исторического решения, заместитель директора этого института С.С. Илизаров в своем интервью «АиФ» сказал:»...при Сталине действительно были элементы гипертрофии, когда Ломоносову стали приписывать открытия буквально всех законов. В первую очередь это касается закона сохранения массы» [26]. При этом этот чиновник как-то забыл, что он тоже проголосовал за это позорное решение. Все в том же письме академик К.В. Фролов ставит нам в вину то обстоятельство, что мы, якобы, отрицаем «..вклад в мировую науку со стороны Ломоносова М.В., Циолковского К.Э., Попова А.С., других русских ученых и даже существование плана ГОЭЛРО». Академика вовсе не интересует степень истинности этих наших суждений - он считает самодостаточным свое личное и привычное, ничем, в сущности, не обоснованное мнение, а все, что не согласуется с ним, подлежит уничтожению, поскольку оно в принципе порочно и не может быть другим. Здесь налицо все то же стремление к единоначалию и единомыслию, глубокая убежденность в том, что все непопулярные для обывателя результаты исследований должны быть преданы анафеме.

Вообще возможно, что нам и не удалось это доказать, поскольку талант должен иметь не только писатель, но и читатель. Но в любом случае это решение сделало мифотворчество официальной доктриной ИИЕиТ РАН, поскольку если его нет, то и устранять нечего. А это в свою очередь означает, что сталинские «орлы» и «соколы» продолжают начатое им дело.

Наконец, высказал свое мнение о мифотворчестве в «Алфавите» и директор ИИЕиТ РАН В.М. Орел. Он заявил: «Мы всячески приветствуем борьбу идей». Наверное, он тут ошибся, поскольку он всячески приветствует борьбу с идеями, факты которой приводились выше неоднократно. Добавим цитату из неопубликованного письма в «Огонек» о впечатлениях участника научного семинара, проведенного Институтом совместно с Политехническим музеем, заместителя председателя Всероссийского общества любителей железных дорог, кандидата технических наук, доцента А.С. Никольского. Он пишет: «Перечень мифов истории науки и техники не мал как не мало и число тех, кто ими всю жизнь кормился. Недавно на семинаре в Политехническом музее Салахутдинову просто не давали говорить. Если он в чем-то не прав, опровергайте по существу, а не руганью. А так оппоненты просто расписываются, что им нечем крыть».

С.С. Илизаров тоже продемонстрировал свой «высокий» научный уровень, заявив в своем интервью, что «В самих мифах ничего плохого нет, без них общество жить не может» [25]. Конечно, мифы хороши, но только если их рассказывают на ночь детям, а не располагают в основании общественной науки. После таких суждений как-то захотелось поближе познакомиться и с этим историком науки. Оказывается, что он закончил в свое время библиотечный институт и не имеет, следовательно, профильного образования для исследований по истории естествознания и техники.

Далее Орел пишет: «Салахутдинов избегает встреч со специалистами», и тут же двумя строчками ниже сам себя и опровергает, отмечая, что Комиссия К.Э. Циолковского дважды заслушивала наши материалы. Комиссия, по его мнению, считает, что эти материалы были подобраны тенденциозно, а «Салахутдинов же отвечает на это только одно: «Вы меня не убедили».

Нелишне напомнить и другую цитату, теперь уже из нашей книги [14/: «Нынешний руководитель Института - бывший комсомольский работник - буквально саботировал наши работы. Полтора года он не публиковал в специализированном научном журнале нашу статью о К.Э. Циолковском, не делая к ней никаких замечаний. Не удалось нам добиться даже обсуждения на Ученом Совете этой нашей книги, и она выходит без «шапки» Института. Несмотря на настойчивые просьбы, нам не дали выступить с докладом о мифотворчестве в истории науки и техники на этом Совете. Когда мы сообщили, что потеряли интерес к этому выступлению и обратимся теперь в СМИ, разгневанный чиновник объявил нам взыскание фактически с угрозой об увольнении. Ответственные за мифотворчество в своих областях техники исследователи приняли, как это и полагалось в советском государстве, осуждающую меня резолюцию» [14, с.229-230].

Неверным является и утверждение о том, что автор не учитывает замечания коллег. Он не настолько опрометчив, чтобы не пользоваться дарами чужого интеллекта. Говоря в своей книге об отзывах, полученных от Комиссии К.Э. Циолковского, он писал: «Результат был ошеломляющий: в двух десятках таких отзывов было всего одно (!) замечание по существу - начальник отдела ЦАГИ, канд, техн. наук В.И. Маврицкий указал на нашу ошибку в расчетах теплового режима дирижабля, за что ему низкий поклон» [14,с.225]. А остальные? О них тоже там же имеется информация: «Дело дошло до того, что один уважаемый профессор написал разгромную рецензию на раздел, которого вообще в рукописи не было и нет в книге. [14, с.225].

Все это не соответствует действительности. О К.Э. Циолковском было опубликовано свыше 800 биографических работ, в которых не было ни одного критического замечания. Исключение составляет лишь предисловие профессора Н.Д. Моисеева к «Избранным трудам» К.Э. Циолковского, опубликованным в 1934 г., в котором он буквально высмеял работы «основоположника» по естествознанию и аэродинамике. Именно это предисловие и навело нас на мысль проверить и другие его работы. Кроме того, по данным калужского музея истории космонавтики за тридцать пять лет работы Чтений К.Э. Циолковского на них было заслушано и опубликовано более 4000 докладов, в которых в адрес «основоположника всех наук» не раздалось ни одного критического замечания. Налицо не просто тенденциозность, а злостное мифотворчество. Поэтому если даже кто-то представил работу, в которой проанализированы одни только ошибки К.Э. Циолковского, то она с научной точки зрения будет иметь большую ценность, чем все предшествующие работы о нем вместе взятые, представляющие собой не научные исследования, а эпитафии. Что же касается наших работ [14-15], то в них предпринята серьезная попытка оценить вклад К.Э. Циолковского в развитие науки и техники. Этому вопросу были посвящены целые разделы работы [14], а также и предлагаемой работы, но другое дело, что наши выводы представляются непопулярными в глазах мифотворцев во главе с В.М. Орлом.

Итак, суть проблемы состоит в том, что, с одной стороны, логика развития истории науки и техники привела к необходимости коренного пересмотра сложившихся в советские годы представлений, которые были преднамеренно фальсифицированы по идеологическим соображениям. Однако, с другой стороны, у этой области познания нет ни руководителей, ни исполнителей, владеющих методами исторического познания. Со времен Н.И. Бухарина и до настоящего времени Институтом руководят либо философы, либо отставные партийные работники, которые, как правило, не имеют даже необходимого естественнонаучного или технического образования, не говоря уже о навыках исторических исследований. Для советских лет это было до известной степени оправдано, поскольку именно они и должны были обеспечивать мифотворчество, прославление и восхваление нашей науки и техники, наших ученых и инженеров. Ныне такой подход должен быть разоблачен, как социальное зло, ведущее к развалу науки. Научное сообщество отводит этому сегменту истории неверные функции, не понимает его роли и значения для жизни общества. Оно должно решить главный вопрос о том, нужна ли эта область познания, и если нужна, то ее нужно сформировать буквально заново. Следует ввести в учебных заведениях дисциплины, которые давали бы знания по теории развития науки и техники, т.е. о тех законах и закономерностях, которым подчиняется это развитие и без знания которых в принципе невозможно грамотно управлять НТП. Любой руководитель должен владеть методами изучения процессов развития с тем, чтобы вовремя выявлять возникающие противоречия и находить грамотные пути их разрешения. Попытки подготовить для плодотворной работы в истории науки и техники тех, кто сложился в советские годы, - занятие непродуктивное. Необходимо не потерять следующее поколение, поскольку дилетантизм в науке совершенно не допустим. К чему он приводит, станет ясно из приводимого далее анализа конкретных замечаний к когнитивным аспектам наших работ. При этом будут рассмотрены все без исключения основные идеи К.Э. Циолковского по летательным аппаратам, наши суждения об ошибочности и научно-фантастическом их характере, а также и все без исключения замечания наших оппонентов.

Для того, чтобы мифотворцам не дать больше возможности для «политесов» (которые продолжаются с завидным упрямством, цинизмом и наглостью уже пятый год), мы задержали на месяц выход этой книги, обратившись с предложением к Президенту РАН академику Ю.С. Осипову, к вице-президенту РАН академику А.Д. Некипелову, к директору ИИЕиТ РАН В.М. Орлу, а также и в Ученый Совет этого Института предоставить свои замечания по всем нашим положениям, затронутым как здесь, так и в других наших публикациях. При этом было одно условие: они будут опубликованы на собственные средства автора и прокомментированы им. Замечания представил только академик К.В. Фролов в цитировавшемся здесь письме. Были они не просто беспомощны, но и страшны в своей «лысенковой» ориентации, демонстрируя глубокую внутреннюю убежденность их автора в том, что история должна восхвалять и прославлять наши достижения и охранять мифы про них. Здесь он полностью солидарен и с другими нашими оппонентами, которые активно цитировались нами выше, проявляя удивительное единодушие с ними в этом, казалось бы, простом методологическом вопросе. Таковы те, кто пытается руководить этим сегментом научного познания.

К сожалению, не могу принять это приглашение: лодка сталинской лженауки, управляемая политдельцами, идет ко дну. Настоящая работа - последняя торпеда в ее борт. Так, может быть, авторам этого обращения перебраться под наши паруса? Но это будет не легко. Нужно сначала опубликовать нашу работу по методам историко-технического познания, потом почитать ее совместно, чтобы прояснить непонятные вопросы, а потом написать книгу «Мифы о русской технике» в противовес книге В.В. Данилевского «Русская техника». Только нужно иметь ввиду, что профессия историка науки у нас в стране опасная: тут еретиков не любят, их уничтожают с полным сознанием своей правоты. Автора этих строк недавно уволили из ИИЕиТ РАН за его внеплановые работы по устранению сталинских мифов без единого состоятельного замечания к когнитивным аспектам этих работ. Спокон века у нас было так, что сначала казнят, а потом наградят, или, наоборот, сначала наградят, а потом казнят. Это решение мифотворцев представляется правильным. Невозможно представить себе ситуацию, когда Институт придумывает мифы, а один из его же сотрудников их устраняет. Интересно, а если бы этот Институт стал вдруг писать объективную историю науки, сколько дней он просуществовал бы в рамках амбициозной РАН. Требование академика К.В. Фролова «дать достойный ответ» автору первой из таких работ наводит на печальные размышления. Оно нашло понимание и у вице-президента РАН академика А.Д. Некипелова, который в своем письме к автору этих строк, в частности, писал: «Что касается Вашей досрочной аттестации, то она, по имеющимся у меня сведениям (представленным, вероятно, все теми же апологетами сталинской лженауки- Г.М.), была произведена в полном соответствии с действующим порядком». Что ж, испытать на себе действо РАНевских порядков - это большая честь, которой удостаивались великие ученые. Их имена известны ныне всему миру, вот только их преследователей никто не помнит, а жаль: страна должна знать своих «героев». А в данном случае все просто, как в раю: если к нашим работам нет замечаний, то это увольнение есть ничто иное, как расправа с инакомыслием в РАН и, более того - расправа сталинской лженауки с зарождающейся новой российской наукой.

В своем обращении в журнал «Огонек» его авторы пишут: «Что касается Г. Салахутдинова, то, зная его на протяжении многих лет как добропорядочного научного работника, нам хочется надеяться, что он сумеет вернуться в дальнейшей деятельности к объективным научным критериям» [9, с. 5].

Автор искренне благодарит всех тех, кто в условиях административного беспредела, творящегося в ИИЕиТ РАН, нашел в себе мужество встать на защиту нашей науки. Он благодарен также кандидатам технических наук Б.Л. Белову, В.П. Михайлову и В.Р. Михееву за их замечания, позволившие избежать таких досадных, но всегда неизбежных промахов. Особую благодарность заслуживают наши СМИ, которые в условиях саботажа наших работ изданиями ИИЕиТ РАН обеспечили автору информационную поддержку. Хочу отдать дань уважения и признательности своим единомышленникам или, по крайней мере, невольным коллегам в борьбе с мифотворчеством - это журналы «Инженер», «Огонек», газеты «Алфавит», «Известия», «Независимая газета», радио «Эхо Москвы» с Нателой Болтянской, программы телевидения: «Утро на НТВ» со Львом Новоженовым, «Настроение» с Михаилом Борзиным (ТВЦ), «Насвежую голову» (ТНТ - три передачи по 20 минут), «Деликатесы» со Светланой Конеген (две передачи) и передачу «Дискуссионный клуб» (РТР).

РАН вообще неспособна ни методологически, ни нравственно руководить разработкой истории своей собственной деятельности. В этом вопросе она уже прямо и откровенно опустилась до элементарной митинговщины, до вульгарной лысенковщины (впрочем, может быть: «орловщины»).

С выходом этой работы автор теряет всякий интерес к дискуссиям о достижениях К.Э. Циолковского, поскольку вопрос совершенно ясный и давать повод для глубокомыслия тем, кто вообще ничего не поймет ни при какой аргументации, не имеет никакого смысла. Эта работа ориентирована на борьбу с мифотворчеством и дилетантизмом в истории естествознания и техники и будет иметь продолжение в виде книги о мифах в российской науке и технике.

Неоценимая информация содержалась в письме гражданки США Кэтрин Тозони-Муращик, которая оказалась родственницей К.Э. Циолковского. К сожалению, оно поступило к автору этих строк без обратного адреса, что не позволяет продлить информационный обмен с ней о К.Э. Циолковском. Автор благодарит г-жу К. Тозони-Муращик за внимание к его публикациям.

Автор желает своим читателям больших творческих радостей и с благодарностью примет отзывы на данную работу.

Первый день.

Современные баллистические ракеты.

ПРОГРАММА «САТУРН-АПОЛЛОН».

ИЗ ИСТОРИИ ПОДГОТОВКИ ПЕРВЫХ КОСМОНАВТОВ.

Голованов Я.К. «Кузнецы грома».

Главная страница > Цитатник