Главная страница >  Хронология 

Голованов Я.К. «Кузнецы грома»

Семь номерков - ушли прибористы. Шесть - ушел Москвин. Пять - ушел Яхонтов. Четыре - ушел Бахрушин.

Перед входом на стартовую площадку - доска с белыми пластмассовыми номерами «Приход - уход». Как раз тут такая доска очень нужна: сразу видно, сколько людей на стартовой. Сейчас там, где «приход» висит номерков десять: уже объявили тридцатиминутную готовность, бахрушинские ребята ушли.

Два номерка, белых пластмассовых номерка, висят там, где написано «Приход»: двое еще остаются на стартовой. Двое не уйдут отсюда. Двое отсюда улетят.

Потом Главный и Председатель Государственной комиссии.

- Даем пятнадцатиминутную готовность, - говорит кто-то за его спиной.

Командный пункт. У стереотрубы - Главный. В трубу не смотрит.

- Степан Трофимович, а почему музыку у нас вырубили?

А из репродуктора, стоящего против главного, вдруг с хрипотцой громкий голос Раздолина:

- А песню можно? - снова спрашивает Раздолин.

- Сейчас организуем вам фокстрот, - с нарочитой веселостью в голосе говорит Главный. Он не отдает никаких распоряжений, но через несколько секунд включают музыку. «Марш энтузиастов».

Степан Трофимович улыбается. Впервые за последнюю неделю.

- Можно и песню, - говорит Главный. И вдруг из репродуктора: Живет моя красотка в высоком терему, А в терем тот высокий нет хода никому...

- Первый сектор?

Над главным пультом командного пункта загорается светлое табло: «Готовность пять минут». Оперативный дежурный у микрофона проверяет готовность:

- Второй сектор?

- Готов! - отвечает репродуктор.

- Третий сектор?

- Готов!

- Группа центра?

- Готов!

- Группа Р-1?

- Готов.

- Группа Р-2?

- Готов!

- А-8 и А-9?

- Готов!

- Тихий океан?

- Готов!

- Минутная готовность! - громко и торжественно говорит оперативный дежурный.

- Готов! Готов! Готов! - один и тот же ответ разными голосами.

- Пуск, - громкий, но спокойный, как тогда у Игоря на стенде, голос. Главный конструктор припал к окулярам стереотрубы.

Секундная стрелка, большая, тоненькая, как шпага, бежит к красной черте. Громко, все заглушая: «Так! Так! Так!» Ближе, ближе...

Глаза людей. Они видят ракету. Глаза Главного, Бахрушина, Агаркова, Нины, инженеров, механиков-монтажников. Одни глаза. Пытливые, веселые, измученные, торжествующие, широко открытые, прищуренные. Очень разные глаза. И в этих глазах - неуловимое общее, объединяющее в этот миг этих разных людей: ожидание Победы. Все выше и выше смотрят люди, все выше... Нет, это уже не гром старта. Хор ликующих человеческих голосов поднимается над планетой, все выше и выше...

Рука нажимает кнопку. Все услышали короткий сухой щелчок, и тут же вступили двигатели...

Девчонка, облепленная платьишком на ветру, стремглав бежит по стерне к еле видным в хлебном море черным точкам комбайнов. Девчонка, похожая на древнюю Нику, богиню Победы.

Сталевары у огненного фонтана конвертора. Стараясь перекричать сталь, на ухо одному из них что-то радостно кричит другой. И они смеются.

Стюардесса - вся улыбка - входит в салон воздушного лайнера и говорит...

Человек в белом халате резко повернул голову от окуляра микроскопа. Совсем без улыбки, наоборот - рассерженно.

Огромный город. Там еще ночь. Поцелуи влюбленных в тени деревьев. И вдруг желтые буквы вспыхнули, засветили поцелуи, побежали по гигантскому экрану: New Russian Space Ship! Major Vorontsow and capitain Razdolin are flying to Mars!!!

Маленькая стойка в маленьком европейском баре. Маленький приемник. И все разом поставили стаканы, отложили газеты и повернулись к нему.

Слепые дети в школе. Они сидят, не шевелясь, вытянув шейки в трудном, напряженном внимании, и ловят слова старенькой учительницы.

Матрос будит спящего товарища. Очень сильно качает, и когда он говорит, ему приходится держаться обеими руками.

Квартира Раздолиных. Двери настежь. Полная комната людей. Женщины обнимают мать Андрея. Она плачет.

Вера Воронцова. Она смеется, она плачет, она совсем не знает, как ей быть перед голубыми объективами репортерских аппаратов.

И тишина.

С огромной ротации, подталкивая друг друга, идут первые сигнальные экземпляры «Правды». Мастер берет газету, разворачивает. Два больших портрета: Воронцов и Раздолин. Серым водопадом бежит бесконечная бумажная лента...

- Она небось уже тухлая, - предупреждает Маевский.

В дверях одной из комнат общежития на космодроме стоят четверо: Кудесник, Ширшов, Маевский, Бойко. Они оглядывают свою комнату с каким-то удивлением, словно и не видели ее никогда. Они вошли все сразу, плотной группой, страшные, грязные, очень счастливые и бесконечно, нечеловечески усталые. И остановились посередине комнаты, вроде бы и не зная, что им теперь делать. Кудесник подходит к столу и, запрокинувшись, пьет прямо из графина, дергая небритым кадыком.

На стене их комнаты висит маленький пластмассовый репродуктор. Из него позывные, звонкие, чистые, как капли. И голос:

- Все, - отдышавшись, говорит Борис и начинает стаскивать через голову ковбойку. Виктор Бойко достает сигарету, мнет пальцами. Потом бросает на стол, идет к кровати...

Они не слышат. Они спят. Ширшов, не открывая глаз пошарил рукой по стене, нашел шнур репродуктор и дернул. Апрель 1962 - февраль 1963

- Внимание! Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза...





Далее:
Восемнадцать суток в космосе.
140 суток над планетой.
КОСМИЧЕСКАЯ СВЯЗЬ — ПЕРВЫЕ ОПЫТЫ.
Стромский И.В. «Космические порты мира».
Пытаясь подвести итоги.
Хантсвилл. Москва.
Температура.
КРАСНОЗВЕЗДНЫЙ ПЛАНЕР.
Маневры на орбитах.


Главная страница >  Хронология