Еще с 50-х годов десятки тысяч наших земляков, и в первую очередь рабочих и служащих завода «Прогрес.

Главная страница > Даты

Совершенно секретный космос

Еще с 50-х годов десятки тысяч наших земляков, и в первую очередь рабочих и служащих завода «Прогресс» и закрытого предприятия ЦСКБ, включились в громадную работу по созданию принципиально новой - ракетной техники, что в итоге и привело к распространению деятельности человека за пределы планеты Земля. Но лишь полтора десятилетия назад стало возможным открыто говорить о тех секретных разработках, которые за считанные годы превратили Россию в великую космическую державу.

Совершенно секретный космос

От «Востока» до «Союза»

Приведенные ниже материалы представляют собой отдельные главы только что вышедшей в Самаре книги «Конструктор космической верфи». Подлинность всех включенных в нее недавно рассекреченных фактов, а также их соответствие Закону РФ «О государственной тайне» оценивала экспертная комиссия ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс» во главе с его Генеральным директором А.Н. Кирилиным.

Предполагалось, что в случае одобрения проекта правительством заказ на изготовление этой ракеты будет передан на куйбышевский завод «Прогресс». Что же касается самого космического корабля 7К-Л1, то уже в эскизном проекте он был оснащен системами сближения и стыковки, а также мощным двигателем и значительном большим, чем «Восток», запасом топлива. Его хватило бы на все коррекции движения во время полета к Луне, который, согласно проекту, можно было осуществить уже в конце 1965 года. Однако из-за давления конкурентов, а также по ряду других причин реализовать этот проект Королеву тогда так и не удалось. Только 3 августа 1964 года вышло постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР N 655-268 «О работах по исследованию Луны и космического пространства», в котором наряду с другими задачами в рамках лунной программы ОКБ-1 предписывалось также начать работы по созданию серии новых космических кораблей с индексом 7К.

В конце 60-х - начале 70-х годов мало кто знал, что полеты первых космических кораблей серии 7К (впоследствии в открытой печати они получили название «Союз») были ориентированы вовсе не на освоение околоземного пространства, как это провозглашалось официально, а на лунную программу. Еще 7 марта 1963 года С.П. Королев с целью ее реализации направил в Совет министров эскизный проект облета Луны по петлеобразной траектории экипажем из двух космонавтов на корабле «Союз», изготовленном в варианте 7К-1Л (первый лунный). На межпланетную траекторию его предполагалось вывести с помощью ракеты-носителя, представлявшей собой очередную модификацию Р-7.

Как известно, целью полета «Восхода-1» (индекс 3КВ), который состоялся 12 октября 1964 года, было испытание первого в мире многоместного космического корабля. Его экипаж в составе В.М. Комарова, К.П. Феоктистова и Б.Б. Егорова пробыл в космосе почти 24 часа и полностью выполнил свою программу. Двухместный «Восход-2» (индекс 3КД) с экипажем в составе П.И. Беляева и А.А. Леонова был выведен на околоземную орбиту 18 марта 1965 года. В ходе этого полета Леоновым впервые в мире был осуществлен выход из корабля в космическое пространство. «Восход-2» приземлился 19 марта в Пермской области, причем космонавтами при его посадке было использовано ручное управление.

Уже на этапе проектирования 7К специалисты ОКБ-1 учли опыт конструкторских работ по кораблям серии «Восток». Многие принятые тогда технические решения затем были воплощены в металле и впервые испытаны в условиях реального полета космических кораблей «промежуточной» серии, которые изготавливались в соответствии с более ранним постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР от 13 апреля 1964 года. Впоследствии в открытых источниках эта серия получила название «Восход».

Первый такой «Союз» успешно стартовал с Байконура 28 ноября 1966 года. Сначала телеметрия показывала, что все бортовые системы работают нормально, но на седьмом витке начались неполадки. По непонятным причинам корабль очень быстро израсходовал весь запас топлива, после чего началось его вращение со скоростью два оборота в минуту. Стало ясно, что запускать второй «Союз» бессмысленно, поэтому его старт отменили, а находящийся на орбите корабль стали готовить к аварийному возвращению на Землю. Однако четыре попытки подряд запустить его тормозную двигательную установку окончились ничем, и лишь с пятой команды операторам наконец-то удалось столкнуть корабль с орбиты. Но после того как 7К-ОК вошел в атмосферу, связь с ним была потеряна, и ни одной станции слежения засечь его больше так и не удалось. Предполагается, что при снижении на корабле сработала система аварийного подрыва, и наш самый первый «Союз» разлетелся на мелкие фрагменты в верхних слоях атмосферы.

После этих полетов и испытаний различных систем в ОКБ-1 началось создание в металле космических кораблей серии 7К, которые также выпускались в различных вариантах. В частности, модификация 7К-ОК (орбитальный корабль) была предназначена для отработки в околоземном пространстве отдельных этапов пилотируемого полета к нашему естественному спутнику. Начало испытаний кораблей этой серии были намечены на конец ноября 1966 года, когда с интервалом в сутки планировалось запустить два беспилотных 7К-ОК и затем состыковать их на орбите в автоматическом режиме.

Следующий пуск корабля серии 7К-ОК был намечен на 14 декабря 1966 года на стартовой площадке N 31 космодрома Байконур. Однако уже после включения двигателей первой ступени неожиданно прошло сообщение о возникших неполадках в носителе, после чего все его двигатели были оперативно отключены. Ракета осталась стоять на стартовом столе. После того как замолчали двигатели, по громкой связи прозвучал приказ стартовой команде подойти к ракете и попытаться определить причину неполадок. Вместе с командой из своих бункеров вышли также почти все инженерно-технические работники и руководители пуска. И тут едва не произошла трагедия: неожиданно для всех запустились двигатели системы аварийного спасения (САС) космического корабля, которая катапультировала спускаемый аппарат на высоту 700 метров и опустила его вниз на парашюте далеко от места старта.

Катастрофа на космодроме

- Это было одно из серьезнейших происшествий за всю историю космодрома Байконур, и оно вполне могло обернуться такой же катастрофой, какая случилась здесь же в октябре 1960 года, когда по причине несанкционированного запуска двигателей ракеты днепропетровского производства на стартовой площадке погибло более ста человек, и среди них - маршал авиации Митрофан Неделин.

Вот как об этой катастрофе вспоминает ее непосредственный очевидец дважды Герой Социалистического Труда, почетный генеральный конструктор ГНПРКЦ «ЦСКБ-Прогресс» Д.И. Козлов:

К моменту неконтролируемого запуска системы САС технические специалисты отошли от бункеров не слишком далеко, и потому все они за секунды до взрыва сумели укрыться за бетонными стенами. Сам же я к моменту начала аварии тоже успел пройти вслед за ними некоторое расстояние в сторону стартового стола, как вдруг ракета на наших глазах стала окутываться сполохами огня и облаками дыма. Никто еще ничего не успел сообразить, как по громкой связи прозвучала команда немедленно уходить, и мы со всех сил рванулись обратно в бункер. Добежать до него и спрятаться в пультовой мы успели, но поскольку дверь в спешке не закрыли, то в бункер уже через какие-то секунды стали врываться клубы дыма. Ведь ракета, к тому моменту упавшая на стартовый стол, продолжала гореть и взрываться. Из-за дыма дышать в помещении не было никакой возможности, и потому нам пришлось срочно выбегать из него через запасные выходы, а потом еще и лезть через высокий забор, чтобы уйти подальше от места катастрофы. Кстати, на другой день после этого происшествия все мы, чудом спасшиеся в огненном аду, подходили к этому забору - и никто из нас не мог понять, как это мы сумели за какие-то секунды перебраться через двухметровое ограждение с протянутой наверху колючей проволокой. Вот тогда-то я и понял, что человек в смертельно опасной ситуации действительно может проявлять чудеса физической выносливости и подготовки.

Что же касается событий 14 декабря 1966 года, то я был одним из участников этого пуска, а затем - непосредственным свидетелем пожара ракеты и ее последующего взрыва, который лишь чудом не привел к многочисленным человеческим жертвам. Тогда на стартовой площадке находился также и главный конструктор ЦКБЭМ В.П. Мишин. Я до сих пор помню до мельчайших подробностей, как из-за возникших неполадок была отдана команда на отключение двигателей ракеты и на отмену ее старта. И вот когда все руководители пуска, в том числе и мы с Мишиным, уже вышли из бетонных бункеров, чтобы идти к месту старта и начать выяснение причин нештатной ситуации, неожиданно для всех включились двигатели системы аварийного спасения. Пламя от них сразу же попало на топливные баки второй и первой ступеней, которые тоже немедленно вспыхнули и уже через несколько минут стали взрываться.

В ходе расследования причин катастрофы выяснилось, что она произошла из-за конструкторских недоработок в системе ориентации «Союза». Как выяснилось, даже после отключения электросистем ракеты все ее гироскопы по-прежнему работали, поскольку имели автономные источники питания. А так как гироскопические датчики в этот момент были нацелены на определенные звезды, они и после остановки двигателей продолжали бесстрастно фиксировать смещение «Союза» относительно этих звезд. Хотя ракета неподвижно стояла на стартовой площадке, она в то же время вместе с вращающейся Землей двигалась в мировом пространстве. Именно поэтому, как только угол ее отклонения от заданной позиции превысил критическую отметку, система САС восприняла этот факт как падение всей конструкции. По кораблю прошел обобщенный сигнал аварии, после которого автоматы и выдали команду на включение двигателей САС. В итоге, как мы знаем, этот конструкторский просчет и привел к пожару и взрыву всей ракеты.

...Как выяснилось, при несанкционированном запуске двигателей САС пламя от них повредило трубопровод второй ступени, из которого вниз потоком хлынул теплоноситель - легковоспламеняющаяся жидкость, которая тут же загорелась. Руководители пуска мгновенно оценили всю опасность ситуации, и по громкой связи прозвучала команда: «Всем с площадки немедленно в бункер! С кабины обслуживания уходить по патерне в сторону подземного кислородного завода! Воду на старт!» Хорошо еще, что от момента начала пожара до взрыва топливных баков ракеты прошло несколько минут, и именно эти минуты спасли жизнь сотням людей. Непосредственно во время аварии погиб только один человек - майор Коростылев, который был вынужден укрыться вблизи ракеты за бетонным бункером. Огненная волна от взрыва его не задела, но он задохнулся от дыма и угарных газов. Что же касается площадки N 31, то она в результате взрыва оказалась надолго выведенной из строя. А на другой день после аварии двое солдат-срочников, проводивших осмотр подземных бетонных галерей, из-за неправильного обращения с противогазами надышались скопившимися здесь продуктами горения и в итоге погибли.

В вышедшем в те же дни постановлении ЦК КПСС и СМ СССР от 4 февраля 1967 года было отмечено неудовлетворительное состояние работ по подготовке лунной экспедиции. Далее в этом документе было сказано: «Считать осуществление облета Луны пилотируемым кораблем и высадку на Луну работами государственной важности». Здесь же были установлены сроки выполнения программы: первый пилотируемый облет Луны - июнь-июль 1967 года, первая высадка космонавта на Луну - сентябрь 1967 года. Однако эти сроки оказались сорванными по причине гибели космонавта Владимира Комарова.

Следующий пуск беспилотного «Союза» был намечен на 15 января 1967 года, однако из-за неполадок он несколько раз откладывался, и в итоге корабль стартовал только 7 февраля, получив официальное наименование «Космос-140». В ходе полета произошли многочисленные сбои в системах управления и ориентации, а в довершение всего после двух суток полета на участке торможения прогорела теплозащита спускаемого аппарата, который приводнился в Аральском море и затонул.

Теперь трудно сказать, по чьей инициативе после трех аварийных пусков «Союза» было решено сразу отправить на орбиту для последующей стыковки два пилотируемых корабля. В ходе этого полета предполагалось провести как бы репетицию перехода космонавта из ЛОК в ЛК во время полета к Луне. Однако вскоре после запуска 23 апреля 1967 года «Союза-1» с Владимиром Комаровым на борту на корабле начались неполадки - в частности, не открылась одна из солнечных батарей. В связи с этим было решено отменить старт второго «Союза» с Валерием Быковским, Евгением Хруновым и Алексеем Елисеевым. Комарову же на орбиту передали команду о возвращении на Землю. Но, как известно, при посадке 24 апреля из-за отказа парашютной системы спускаемый аппарат «Союза-1» врезался в землю на огромной скорости, в результате чего Комаров погиб. Теперь очевидно, что если бы сразу после его выхода на орбиту все же раскрылась вторая солнечная батарея, а Хрунов и Елисеев затем стартовали вслед за ним и перешли бы в корабль Комарова, то при посадке погибли бы все трое космонавтов. Кстати, дублером Комарова для полета на разбившемся впоследствии корабле был назначен Юрий Гагарин.

Смерть при возвращении

И только 26 октября 1968 года был начат успешный полет космонавта Георгия Берегового на «Союзе-3», который в течение трех суток производил на орбите маневры сближения и взаимной ориентации со стартовавшим днем ранее беспилотным кораблем «Союз-2». Что же касается перехода через открытый космос из одного космического корабля в другой, то Хрунов и Елисеев смогли его совершить только в ходе полета «Союза-4» и «Союза-5» 15 января 1969 года. Тем самым была произведена отработка одного из важнейших этапов полета к Луне, однако в дальнейшем повторить этот переход на селеноцентрической орбите нашим космонавтам, к сожалению, так и не довелось.

После аварии «Союза-1» в СССР около полутора лет вообще не было ни одного пилотируемого полета. Правда, за это же время было сделано несколько попыток на челомеевской ракете УР-500К («Протон-К») «напрямую» запустить к Луне беспилотные корабли серии 7К-Л1, которые в открытой печати именовались автоматическими станциями «Зонд». Первые три старта этой ракеты (10 марта, 8 апреля и 22 ноября 1967 года) оказались неудачными. Только 2 марта 1968 года «Зонд-4» все же вышел на околоземную орбиту. Однако из-за сбоев в системе ориентации этот корабль направился не к Луне, а совсем в другую сторону - в атмосферу Земли, из-за чего вскоре был подорван системой самоликвидации над Гвинейским заливом. Наконец после старта 15 сентября 1968 года «Зонд-5» был успешно выведен на траекторию полета к Луне, а 18 сентября обогнул ночное светило по баллистической траектории, сделав при этом фотографии его обратной стороны. Еще через три дня корабль успешно приводнился в Индийском океане, доставив на Землю отснятую фотопленку и контейнер с черепахами, которые вернулись домой из межпланетного полета живыми и невредимыми.

Наш ответ «звездным войнам»

Что же касается программы пилотируемых облетов Луны по проекту Челомея, то оно потеряло всякий политический смысл сразу же после того, как такое путешествие совершили американские астронавты на «Аполлоне-8» 21-27 декабря 1968 года. Тем не менее Челомею разрешили использовать уже изготовленные к тому времени ракеты для продолжения запуска беспилотных «Зондов». Правда его первая ракета УР-500К во время старта 20 января 1969 года взорвалась в воздухе, зато 8 августа того же года ее пуск оказался удачным: «Зонд-7» совершил облет Луны, сфотографировал ее и успешно приземлился в районе Кустаная. После этого 20 октября 1970 года около Луны побывал также «Зонд-8», который из-за отказа системы ориентации приводнился опять же в Индийский океан. Больше стартов к нашему ночному светилу Челомею осуществить не удалось, хотя в запасе у него еще оставались две ракеты и два корабля 7К-Л1.

Резко осложнившаяся международная обстановка в конце 70-х годов заставила руководство СССР искать эффективные пути противодействия заокеанским проектам. В это время по прямому указанию руководства СССР в совершенно секретном предприятии под названием «Центральное специализированное конструкторское бюро», что располагалось в закрытом для иностранцев городе Куйбышеве, начались разработки принципиально новых космических объектов. В частности, согласно ныне рассекреченным планам руководства Советского Союза тех лет, одним из главных противовесов программе «звездных войн» должны были стать несколько перспективных космических комплексов (КК) нового поколения: «Янтарь-4К2» («Циркон»), «Янтарь-4КС2» («Берилл»), «Янтарь-К1ФКТ» («Силуэт»), «Янтарь-5К» («Орлец»). Одновременно проводились летно-конструкторские испытания по уже изготовленным в металле комплексам «Янтарь-4К1» и «Зенит-6» с улучшенными характеристиками («Зенит-6У»). Велась наземная отработка систем ряда других объектов.

Как известно, в конце 70-х годов ХХ века серьезно обострилось международно-политическое положение. В 1976 году Президентом Соединенных Штатов Америки стал Джимми Картер, который после своего прихода к власти почти сразу же взял курс на отказ от основных положений договора ОСВ-1 и на усиление американского военного присутствия в космосе. Пришедший ему на смену в 1980 году новый Президент США Рональд Рейган еще более усилил напряженность между нашими странами, провозгласив программу «Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ) с элементами космического базирования. В средствах массовой информации этот проект получил название «План звездных войн». Принятие его американской администрацией фактически означало, что военное противостояние двух мировых сверхдержав вышло на принципиально новый - космический уровень.

Выведение «Циркона-2» на орбиту осуществлялась с использованием ракеты-носителя 11К7 Доставка фотоинформации на Землю производилась в 22-х спускаемых капсулах, разрабатываемых в рамках КК «Орлец». В случае необходимости КК «Циркон-2» могла совершить маневр перехода на орбиту высотой 140-160 км с уменьшением срока активного существования при функционировании на этой высоте. Для обеспечения необходимой скорости началась разработка новой двигательной установки для этого аппарата, по сравнению с предшественниками имевшей вдвое больший запас топлива (1800 кг вместо 900). «Циркон-2» был оснащен бортовым комплексом защиты в составе радиолокационной системы обнаружения орбитальных целей, пассивного ретранслятора уголкового типа и системы документирования.

К концу 1981 года в ЦСКБ была завершена разработка эскизного проекта комплекса «Циркон-2», предназначенного для фотографирования заданных районов земной поверхности с высокодетальным уровнем разрешения на местности, многоразовой оперативной доставки информации в спускаемых капсулах и со сроком активного существования до 90 суток. Работа над комплексом проводилась во исполнение постановления ЦК КПСС и Совета министров СССР N 635-188 от 5 июля 1980 года и ряда других. Тогда же было принято постановление ЦК КПСС и СМ СССР N 915-272 от 16 сентября 1981 года «О создании ракетно-космического комплекса «Орлец». В конце того же года в ЦСКБ уже разработана и запущена в производство завода «Прогресс» основная конструкторская документация по КК «Орлец».

Космический щит для России

Кроме того, одним из отделов ЦСКБ начиная уже с 1979 года велись работы по созданию конструктивно-компоновочной схемы и аппаратурной базы принципиально нового космического комплекса, в документации получившего название «Сапфир». Его отличительными особенностями должны были стать модульность построения, значительно больший ресурс работы, широкий диапазон обеспечивающих характеристик, высокая оперативность управления и решения целевых задач, существенно возросшая бортовая энергетика. Необходимость перехода на новую базу вызывалась ограниченными возможностями конструктивно-аппаратурной базы КК типа «Янтарь» в части ведения всепогодного круглосуточного наблюдения во все периоды военно-политической обстановки, а также невозможностью значительного увеличения срока активного существования космического аппарата (КА).

Присутствующие высоко оценили работу предприятия над космическим комплексом «Сапфир-К», которая в 1981 году стала для ЦСКБ одним из главных направлений деятельности. Предполагалось, что на основе этих разработок будет сформирована долгосрочная программа развития предприятия до 2000 года. Согласно этой программе космическая система многоцелевой разведки «Сапфир-К» должна была стать эффективным противовесом американскому проекту СОИ, обеспечив при этом решение четырех групп целевых задач. Первая из них - планово-периодическое наблюдение за земной поверхностью, систематический сбор специальной информации о стационарных объектах вероятного противника и о районах сосредоточения военной техники. Эта же группа спутников должна была заниматься исследованием природных ресурсов Земли.

Для знакомства с последними разработками ЦСКБ, и в первую очередь - с КК «Сапфир», 11 августа 1981 года Куйбышев посетила большая партийно-правительственная делегация. В ее составе были член политбюро ЦК КПСС, министр обороны СССР, маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов, министр общего машиностроения СССР С.А. Афанасьев, его первый заместитель Б.В. Бальмонт, начальник 3-го Главного управления этого министерства Ю.Н. Коптев, представитель заказчика генерал-полковник А.А. Максимов, ряд других ответственных работников. Делегацию сопровождал первый секретарь Куйбышевского обкома КПСС Е.Ф. Муравьев.

Третьей задачей назывался оперативный контроль над локальными районами кризисных ситуаций, а четвертой - глобальное картографирование.

Вторая задача - оперативное глобальное наблюдение, включающее в себя контроль динамики функционирования стационарных военных объектов на обширных районах земного шара в зависимости от складывающейся здесь военно-политической обстановки, а также контроль над мобильными носителями ядерного оружия.

В первую очередь в эту космическую систему предполагалось включить комплекс многоцелевой разведки «Сапфир-В», в составе которого должны были постоянно находиться не менее трех аппаратов орбитального наблюдения. Действия этих объектов дополняли подразделение широкозахватной комплексной разведки «Сапфир-Ц» (не менее шести аппаратов) и эскадра боевых многоцелевых космических кораблей «Стрелец», в составе которой в зависимости от международной обстановки должны были находиться от 5 до 10 аппаратов. Деятельность всей группировки предполагалось обеспечивать с помощью спутников связи, транспортных космических кораблей, а также наземных средств сбора и обработки информации.

Для выведения объектов на орбиту программа «Сапфир» предусматривала использование двух видов транспортных средств: унифицированной ракеты-носителя 11К77 и космического челнока «Буран». Последний должен был не только доставлять на орбиту спутники наблюдения, но также в случае необходимости проводить операции по восстановлению их работоспособности, дозаправлять спутники топливом, переводить космические аппараты на другие орбиты, а также выполнять множество других задач.

Что касается космических аппаратов наблюдения, то они могли бы функционировать в трех режимах: при их пассивном хранении на орбите, в обычном рабочем состоянии или в режиме отражения атаки. Предполагалось, что при своей штатной работе спутники системы «Сапфир» будут функционировать на эллиптических, сильно вытянутых орбитах, позволяющих сочетать высокий уровень разрешения на низких участках (менее 300 км) с широкозахватным высокопроизводительным наблюдением на высоких участках (более 1000 км).

Система «Сапфир-К» уже в конце 80-х годов должна была стать постоянно действующей, с выполняемым и переменным составом, адаптивной к военно-политической обстановке и условиям применения. Ее функционирование было возможно в пилотируемом варианте, в полуавтономном режиме (с участием временных экспедиций посещения), а также в полностью автономном состоянии по заблаговременно заложенной программе, которая при необходимости могла бы корректироваться по командам с Земли. Доставку информации с борта спутников предполагалось осуществлять по каналу радиосвязи через КА-ретранслятор или в режиме ее непосредственной передачи на пункт сбора информации. При этом не исключалась и возможность использования спускаемых капсул для доставки информации на Землю.

Проект создания космической системы «Сапфир» был утвержден 20 ноября 1981 года на совместном совещании шести союзных министров (обороны, общего машиностроения, оборонной промышленности, электронной промышленности, промсвязи и химической промышленности). На совещании министры приняли решение перевести тему космической системы «Сапфир-В» из разряда научно-исследовательских работ (НИР) в разряд особо важных государственных разработок с представлением в упомянутые министерства всех технических предложений по программе в 1982 году. При этом головным разработчиком по космической системе «Сапфир-В» было определено куйбышевское предприятие ЦСКБ Министерства общего машиностроения СССР. К сожалению, события последующих лет, в первую очередь, перестроечные процессы и распад Советского Союза, так и не позволили завершить эту грандиозную по масштабам работу.

Закат «Сапфира»

- Для знакомства с ходом работ по космическим системам в апреле 1986 года на наше предприятие приезжал Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С. Горбачев. Однако на заводе «Прогресс» и в ЦСКБ он пробыл буквально полчаса. За это время руководитель страны успел только пройти по цехам, немного поговорить с рабочими и служащими - и затем его увезли на другие промышленные предприятия Куйбышева. Впрочем, в том году ЦСКБ и завод «Прогресс» еще не испытывали трудностей в финансировании перспективных оборонных программ, хотя уже возникали определенные трудности в их осуществлении.

Вот как Д.И. Козлов вспоминает о своей работе над космическими объектами, призванными нейтрализовать американскую программу СОИ:

На другой день после открытия выставки, 12 мая, в городе Ленинске в течение нескольких часов происходило заседание партийно-хозяйственного актива и руководителей предприятий космической отрасли, в работе которого участвовал и прилетевший сюда накануне М.С. Горбачев. В течение получаса я выступал перед присутствующими и перед Генеральным секретарем ЦК КПСС с докладом о положении в ЦСКБ и перспективных разработках предприятия. Мой доклад в основном касался трудностей, возникших при подготовке проекта «Сапфир». В частности, я доложил, что его финансирование в последние годы оказалось сильно урезанным из-за того, что все ранее предназначавшиеся нам средства пошли на подготовку полета комплекса «Энергия-Буран».

А вот весной 1987 года, незадолго до того, как на космодроме «Байконур» был осуществлен запуск ракеты «Энергия» с объектом «Полюс», я общался с Михаилом Сергеевичем гораздо больше. В период с 11 по 13 мая здесь по указанию Министерства обороны СССР и Министерства общего машиностроения СССР была организована выставка достижений космической техники, в которой наряду с прочими предприятиями участвовали также завод «Прогресс» и ЦСКБ.

В работах по созданию космических аппаратов «Сапфир» активное участие принимал Г.Е. Фомин, бессменный заместитель генерального конструктора ЦСКБ Д.И. Козлова по проектным разработкам, который об этом вспоминает следующее:

Горбачев активно участвовал в обсуждении поднятых проблем, задавал вопросы, вносил предложения. После доклада я смог побеседовать с Горбачевым в течение еще около полутора часов. В нашем разговоре речь в основном шла о текущем усилении военной группировки наблюдательных спутников, хотя затрагивалась и тема о дополнительном финансировании программ по созданию новых объектов. В беседе Горбачев просил нас форсировать работы по теме «Сапфир», обещая для этого восстановить прежний объем финансирования. Однако в итоге это его обещание не было выполнено, в результате чего работа над «Сапфиром» так и осталась на стадии проектирования. В штатном варианте этот проект противодействия программе СОИ так и не был воплощен, хотя до самого конца существования Советского Союза он формально закрыт не был.

Поэтому я считаю, что даже в тех условиях ЦСКБ вполне могло довести до конца работы по проекту «Сапфир». Однако в условиях конъюнктуры того времени предпочтение решили отдать «Орлецам» и «Цирконам», на создание которых и были брошены все материальные ресурсы и финансовые средства, ранее выделенные на работы по «Сапфиру», и в результате наш проект в конце 80-х годов совершенно незаслуженно оказался отодвинутым на второй план.

- Конечно же, общий экономический спад, постигший нашу страну в конце 80-х - начале 90-х годов ХХ века и вызвавший резкое снижение финансирования космических программ, не мог не сыграть отрицательную роль в судьбе проекта «Сапфир». Тем не менее при подготовке этих объектов к серийному производству мы не остановились на стадии конструкторских разработок. В конце 80-х годов уже были готовы полномасштабные космические аппараты для проведения статических, динамических и тепловых испытаний. Изготовлены и поставлены к нам на завод крупногабаритные телескопы для технологического и летного космического аппаратов, а также очень много комплектующих деталей и оборудования. Правда, работы по созданию высокоскоростной радиолинии, бортовой вычислительной машины и силовых гироскопов шли с некоторым отставанием, но это нетрудно было наверстать.

- В целом финансирование завода «Прогресс» и ЦСКБ при Горбачеве еще оставалось на прежнем уровне, хотя, как уже я говорил, отдельные темы и страдали по причине передачи средств другим предприятиям нашего министерства. Официально же проект «Сапфир» был ликвидирован только при Б.Н. Ельцине, следующем после Горбачева руководителе нашего государства. При нем дела предприятий космической отрасли России окончательно ухудшились, и в первую очередь по причине резкого сокращения государственных заказов и хронического недофинансирования.

Рассказ продолжает Д.И. Козлов:

Здесь произошел довольно интересный эпизод. Сначала Ельцин довольно долго осматривал экспозиции других предприятий, расположенные в начале выставки, и к нашему разделу он подошел где-то к середине дня. Но тут помощник президента, видимо, доложил, что пришло время обеда и для этого все готово. Выслушав его, Ельцин не стал осматривать экспозицию, и вознамерился было пройти к выходу с выставки.

Сам Ельцин на заводе «Прогресс» и в ЦСКБ побывал летом 1992 года, когда он выступал перед рабочими и служащими с балкона сборочного цеха. Однако в целом на предприятии он пробыл недолго, и серьезного разговора о проблемах отрасли тогда не получилось. Более предметно обсудить с ним эти вопросы мне удалось только через два года, на выставке достижений российской космической отрасли в Плесецке, куда на день и приехал президент.

После той памятной встречи с Ельциным прошел год, а его обещание о решении финансовых и прочих вопросов, данное им в ходе нашей беседы на выставке, по-прежнему никто не спешил выполнять. И тут в ЦСКБ пришло сообщение из Москвы о том, что по решению правительства мне присуждена Государственная премия России, причем вручать ее будет лично Борис Ельцин. Уезжая в Москву для ее получения, я сразу же решил использовать эту ситуацию и напомнить президенту о его прошлогоднем обещании, а также посетовать на нерасторопность исполнителей, которые до сих пор, что называется, «тянут резину» и не прислушиваются к нашим просьбам. Так я и сделал: во время вручения Государственной премии я сказал лишь несколько слов благодарности, а потом стал жаловаться руководителю государства на его администрацию и на министров, которые не выполняют указаний президента и тем самым бросают тень на его репутацию. Помню, что Ельцин выслушал эти мои слова, слегка нахмурившись, но тут же пообещал, что в этот раз решение наших проблем он возьмет под свой личный контроль. И действительно, уже вскоре после моего возвращения в Самару раздался телефонный звонок из администрации президента, и его сотрудник предложил мне срочно составить список вопросов, которые необходимо решить уже в ближайшее время. Кое-какие проблемы при содействии президентской администрации нам тогда и в самом деле удалось решить, однако кардинального улучшения ситуации с госзаказами и финансированием ЦСКБ так и не произошло.

Я в этот момент сразу понял, что если он сейчас уйдет, то обратно уже не вернется, и, стало быть, нам не удастся познакомить президента с нашими проблемами. В этой ситуации я подбежал к Ельцину мимо опешившей от такой наглости охраны и со словами: «Одну минуточку, Борис Николаевич» придержал его за руку. Президент, конечно же, такого не ожидал и поэтому остановился, а я, пользуясь общей растерянностью, мягко, но настойчиво пригласил его к самарскому разделу выставки. Ельцин согласился, и в результате мне и другим представителям самарской промышленности удалось в течение почти целого часа рассказывать президенту о работе наших предприятий и о наших трудностях. В конце беседы Ельцин пообещал решить все поднятые проблемы уже в ближайшее время, после чего пригласил нас на обед. Помню, там на столе было много разных напитков, в том числе и алкогольных, я выбрал водку и выпил стопку вместе с президентом за процветание российской космической отрасли.

Вернемся на пятнадцать лет назад.

Ненужный проект «Энергия-Буран»

В октябре 1974 года он представил в правительство план работы НПО «Энергия» и развития советской космической отрасли в целом на ближайшие годы. В этом документе Глушко изложил собственный план освоения Луны и создания на ней поселений, предложив разработать специально для полетов к ночному светилу новую мощнейшую ракету-носитель, первоначально в документации получившую название «Вулкан». Ее общая концепция, как это теперь очевидно, во многих своих положениях целиком повторяла конструкцию королевской ракеты Н-1, против которой Глушко активно выступал в течение многих лет. И хотя в целом его лунная программа по причине громадных финансовых затрат так и не была принята, в дальнейшем ряд положений проекта «Вулкан» все же был реализован в ракете-носителе «Энергия», топливом для которой так же, как и в одном из «королевских» вариантов Н-1, служил жидкий водород, а окислителем - жидкий кислород.

Провал советской лунной программы самым печальным образом сказался на карьере В.П. Мишина - преемника С.П. Королева на посту Главного конструктора ОКБ-1 (с 1967 года оно стало именоваться Центральное конструкторское бюро экспериментального машиностроения - ЦКБЭМ). После нескольких неудачных пусков «лунной» ракеты Н-1 Мишина 22 мая 1974 года освободили от занимаемой должности. В тот же день было подписано правительственное постановление о преобразовании ЦКБЭМ в НПО «Энергия» и о назначении его руководителем и главным конструктором В.П. Глушко. Первое, что сделал новый руководитель на этом посту, - закрыл лунную программу, издав при этом приказ о полном уничтожении всех уже готовых ракет Н-1.

- Всего через несколько месяцев после того, как В.П. Глушко получил назначение на должность главного конструктора, он уже выступил с инициативой разработки новой мощной ракеты-носителя. Вскоре ее проектирование было поручено возглавляемому Глушко НПО «Энергия», а заказ на изготовление этой ракеты министерство передало на куйбышевский завод «Прогресс». После этого и я, и многие другие специалисты ракетно-космической отрасли не раз высказывались против создания такой ракеты, однако в конце 70-х годов нас никто так и не услышал.

Вот мнение Д.И. Козлова по поводу проекта «Энергия-Буран»:

Как известно, проект «Энергия-Буран» в 80-х годах все же был реализован, причем это потребовало от страны огромных финансовых затрат. Именно из-за этого в 80-х годах Министерство общего машиностроения СССР, в структуру которого входило и наше предприятие, было вынуждено неоднократно изымать из бюджетов завода «Прогресс» и ЦСКБ немалую часть ранее выделенных нам средств. Как раз по причине недофинансирования ряд проектов ЦСКБ в те же годы не был выполнен в полном объеме, а некоторые из них вообще оказались нереализованными.

Вскоре после того, как В.П. Глушко в мае 1974 года вступил в должность главного конструктора НПО «Энергия», у меня с ним состоялся долгий и очень трудный разговор о путях дальнейшего развития советской ракетно-космической отрасли, о перспективах работы куйбышевского филиала N 3, а также о проекте «Энергия-Буран». Я тогда ему сразу же сказал, что категорически против реализации этого проекта, и предлагал вместо него продолжить работу по ракете Н- Глушко же настаивал на создании «с нуля» нового мощного носителя, а Н-1 называл вчерашним днем космонавтики, уже никому больше ненужным. К единому мнению мы с ним тогда так и не пришли. В итоге мы решили, что возглавляемому мною предприятию и НПО «Энергия» больше не по пути, поскольку мы расходимся во взглядах на стратегическую линию развития отечественной космонавтики. Это наше решение нашло понимание на самом верху тогдашнего руководства страны, и уже вскоре филиал N 3 был выведен из подчинения НПО «Энергия» и преобразован в самостоятельное предприятие. С 30 июля 1974 года оно именуется Центральным специализированным конструкторским бюро (ЦСКБ).

Между тем для ракеты Н-1, которая имела примерно такую же грузоподъемность, что и «Энергия», в 60-х годах цель обозначалась предельно ясно: полет человека на Луну и обратно. Но к моменту орбитальных испытаний «Энергии» в 1987-1989 годах такой четкой задачи уже не было, поскольку лунная экспедиция в СССР в то время не планировалась, а для доставки экипажей и грузов на орбитальные станции вполне достаточно было иметь Р-7 в модификации «Союз». Поэтому я всегда и везде, в том числе и на самом высоком уровне, не раз говорил, что в конце 80-х годов ни ракета «Энергия», ни тем более корабль многоразового использования «Буран» для каких-либо практических целей Советскому Союзу уже не были нужны. Фактически же разработки этих объектов в то время служили лишь цели удовлетворения амбиций тогдашних руководителей страны, которые все еще не желали признавать наше отставание от США в «космической гонке».

Что же касается ракеты «Энергия», то первый раз она взлетела с габаритно-весовым грузом на борту (объект «Полюс»), второй раз - с кораблем многоразового использования «Буран». Больше ни одного пуска «Энергии» произведено не было, и в первую очередь по весьма прозаической причине: в настоящее время в космическом пространстве просто нет объектов, для обслуживания которых понадобились бы полеты (кстати, очень дорогостоящие) этой громадной ракеты, грузоподъемность которой - свыше 100 тонн.

Однако при этом правительством не была четко просчитана финансовая сторона проекта, и потому, когда дело дошло до выделения для него необходимых средств, руководители страны схватились за голову и потребовали от конструкторов соблюдать режим экономии. А случилось это в тот самый момент, когда значительная часть лунного проекта уже была реализована, и потому лидерам государства надо было не экономить, а принимать одно из двух чисто политических решений: либо доводить проект до логического конца, либо резко и четко отказаться от его продолжения. Половинчатость же, особенно в вопросе финансирования в итоге привела лишь к «сырым» конструкторским решениям и резкому снижению надежности космической техники, а это, в свою очередь, повлекло за собой многочисленные доводки и переделки объектов с затягиванием сроков их пуска.

...В целом же историки отечественной космонавтики ныне считают, что крах советской лунной программы с участием ракеты Н-1 во многом был предопределен не только экономическими трудностями тех лет и расколом в Совете главных конструкторов, но еще и отношением руководства страны к этому проекту. Значительную роль здесь сыграла и весьма скептическая позиция первых лиц Министерства обороны СССР, которые не были заинтересованы в создании сверхтяжелых ракет-носителей и видели в них лишь пустую трату средств и ресурсов. Если запуск первого спутника и реализация проекта «Восток», как известно, были неразрывно связаны с военной программой создания межконтинентальной ракеты Р-7, то лунная экспедиция имела в основном политическое значение. Мол, если уж мы взялись унижать американцев пусками первых спутников и полетом Гагарина, то теперь давайте унижать их и дальше.

К чему это привело, теперь известно всем. Валерий ЕРОФЕЕВ, Волжская Коммуна (Самара), 26.04.2007 Компьютерная обработка AVV

Март 1967.

Информация по МТКК из БИНТИ.

1967.

Июнь 1968.

Главная страница > Даты