21 декабря прошлого года в приложении «7 дней» была опубликована статья «Трезубец в космосе» о перво. > «Хочу лично убедиться в том, что Земля круглая!»

Главная страница > Даты

«Хочу лично убедиться в том, что Земля круглая!»

21 декабря прошлого года в приложении «7 дней» была опубликована статья «Трезубец в космосе» о первом космонавте независимой Украины Л.К.Каденюке. В ней упоминался дублер Каденюка – молодой ученый-физик Ярослав Пустовой. Когда Леонид Каденюк готовился в США к космическому полету, Пустовой был рядом с ним, проходя аналогичную подготовку в качестве запасного члена экипажа.

«Хочу лично убедиться в том, что Земля круглая!» Интервью с украинским космонавтом

И вот, благодаря Интернету, мне посчастливилось «виртуально» познакомиться с Ярославом (или Ярко, как все его зовут) и взять у него своеобразное «он-лайн»-интервью.

Многоразовый космический корабль «Колумбия», в экипаж которого входил украинский гражданин Леонид Каденюк, совершил 16-суточный полет в ноябре-декабре 1997 года. И хотя Ярослав Пустовой, проводив на космодроме своего старшего товарища, остался на Земле, мыслями и сердцем он, конечно, был на орбите вместе с ним и своими американскими товарищами по экипажу. Сегодня Ярослав работает в украинском космическом агентстве.

В советские времена военно-учебных заведений в Ленинграде было полным-полно, но все они имели четкие названия. Например, «Ленинградское высшее военно-строительное училище имени генерала Комаровского». Или «Ленинградское высшее военно-морское училище подводного плавания». И ясно, что готовили в них, соответственно, военных строителей и офицеров-подводников. А вот «Можайка» – поди разбери. Даже по форме курсантов не поймешь – в петлицах они носили летные «крылышки». Значит, летчики, и всё?..

Мой собеседник, Ярослав Игоревич Пустовой родился 29 декабря 1970 года в Костроме. Окончил среднюю школу, и в 1988 года поступил в Ленинградский Военный инженерный институт имени А.Ф.Можайского, сокращенно – «Можайку».

Учиться в таком заведении было невероятно сложно. Курсанты «Можайки» изучали математику, физику, все мыслимые точные науки на высочайшем уровне. Да и командирской наукой приходилось овладевать: и строевой, и политической, и огневой, и в караул ходить, и в наряд по кухне. И все равно в Академии Ярко был одним из лучших курсантов, и вместе с лейтенантскими погонами получил диплом с отличием. И в 1993-м родная академия его не отпустила – Ярослав стал аспирантом, по-военному – адъюнктом.

И мало кто знал, что в особо секретном институте имени А.Ф.Можайского готовили кадры для советских военно-космических сил - офицеров-специалистов, которым предстояло запускать военные спутники, управлять их полетом, вычислять немыслимые для непосвященных параметры, траектории, орбиты, обрабатывать данные, анализировать их, контролировать космическое пространство…

- Ларчик просто открывается – у меня все корни в Украине. Мой отец - кадровый военный, а в Костроме он в то время служил. В 1993 году он написал рапорт о переводе в Украину, а через год, в 1994-м, за ним последовал и я, заодно оставив военную службу в адъюнктуре Академии имени Можайского.

- Как же Вы попали в Киев? Родились в Костроме, учились в Санкт-Петербурге…

- Дело было в мае 1996 года, уже в Киеве. Я готовился к защите диссертации, рассылал авторефераты, рисовал плакаты и вообще был «заморочен под заглушку». И тут мне сообщили, что Национальное космическое агентство Украины, НКАУ, решило провести дополнительный отбор кандидатов для миссии на «Спейс Шаттле», и предложили принять в нем участие. Я был настолько занят защитой, что не особо воспринял эту идею, просто согласился сходить на собеседование в Агентство. Беседовал с заместителем директора НКАУ Эдуардом Кузнецовым, потом – с шефом протокольного отдела: проверяли на знание английского. Потом в июне была защита, я уехал в отпуск, а когда вернулся, меня снова вызвали и предложили пройти медкомиссию, что я и сделал. В результате этого дополнительного отбора к украинскиим кандидатам Вячеславу Мейтарчану и Леониду Каденюку присоединились я и Надежда Адамчук.

- А как вы стали дублером Каденюка? С чего всё началось, как на Вас вышли организаторы «украинского полета» на шаттле?

- Формально его вообще не было и нет. Сначала отобрали двух кандидатов на полет, потом решили добавить еще двоих, чтобы была возможность «маневра» в случае, если кто не пройдет медицину в НАСА. Прошли все, и НАСА вместе с НКАУ выбрали двоих из четырех, без предпочтения тем, кто проходил отбор раньше.

- Уже тогда был украинский отряд космонавтов?

- В разумных пределах. Основные показатели – зрение и давление. Также смотрят, чтоб не было склонности к онкозаболеваниям, не должно быть камней в почках, ну и руки-ноги на месте.

- Как Вам показался уровень медотбора в НАСА? Сильно «копали»?

Вот почему в астронавты приходят, как правило, люди с научными степенями или летчики-испытатели со стажем. Или «в одном флаконе», как, например, Скотт Горовиц по прозвищу «Док». (Кстати, еврей – Л.Р.)

Весь фокус в том, что сам подход к отбору в астронавты принципиально отличается от аналогичного российского. Основной критерий – не богатырское здоровье, а уровень образования, опыта предыдущей работы и умение работать в коллективе. Здоровье – не критерий отбора, а лишь необходимое условие. Даже если есть небольшая, потенциально устранимая проблема со здоровьем, то и это не преграда. В случае чего поправят, подлечат.

- Как конкретно развивались события?

…Кандидатскую диссертацию Ярко готовил на базе Харьковского государственного университета. Она была посвящена радиофизике. После защиты он работал в Институте магнетизма, проводя исследования по нестационарной электродинамике. И вскоре перебрался в Хьюстон, в американский центр подготовки космонавтов. В ноябре 1996 года Ярослав был назначен дублером украинского члена экипажа «Спейс Шаттла».

- В официальной биографии, распространенной НАСА, написано, что у Вас широкий спектр любимых занятий и увлечений: компьютеры, математика, чтение, полеты, футбол, баскетбол, бадминтон, прослушивание классической и народной музыки, изучение новых языков… Указано также, что вы владеете украинским, английским и русским языками.

- Мы все четверо (я, Каденюк, Мейтарчан и Адамчук) прошли отбор и медкомиссию в Киеве на базе институтов Академии медицинских наук, после чего двумя группами летом-осенью 1996 года съездили в США, где прошли медкомиссию в Центре Джонсона и первично-ознакомительную подготовку (я и Адамчук – двухнедельную, а Каденюк и Мейтарчан – почти месячную) к проведению космического эксперимента в Центре Кеннеди (на американском космодроме – Л.Р.). После этого двоих из нас – Каденюка и меня – окончательно утвердили на космическую миссию.

- Ярко, ну и как там, в Хьюстоне?

- Еще я знаю французский…

- Как Вам показалась атмосфера в Центре Джонсона? Каковы Ваши личные впечатления об американских астронавтах? Что они ценят выше: свою работу или семью? Подружились ли Вы с кем-нибудь из них?

- В Хьюстоне очень жарко круглый год. Бывает и прохладно, но это где-то несколько недель в январе. Без кондиционера не выжить. На большой территории Космического центра имени Джонсона много пустого пространства, обитают дикие животные. Если возвращаться с работы достаточно поздно, можно застать на дороге целые стада оленей. А в Центре имени Кеннеди, который, вопреки расхожему мнению, находится не на мысе Канаверал, а на острове Мэрритт-Айленд, астронавтов на постоянной основе практически не бывает. Так, приезжают на тренировки и на запуск. Зато крокодилов там больше, чем людей. Рассказывали о таком случае. В зоне для пикников люди постоянно «прикармливали» одного такого «ящера». И однажды забыли это сделать. Так бедное животное ждало-ждало свою «пайку» и, не дождавшись, вылезло из воды, подошло к столу, раскрыло пасть и застыло в надежде на кормежку. Люди, конечно, перепугались, позалазали на столы и просидели так, пока не приехали специалисты и не увезли аллигатора в зоопарк – в дикой природе ему уже делать было нечего.

Астронавты, конечно, разные люди, но в подавляющем большинстве это очень образованные, подтянутые, вежливые и приветливые люди, блестящие профессионалы. И, что не совсем типично для Америки, с широким кругозором.

- Атмосфера в Центре достаточно раскованная, но притом весьма деловая. Кроме начальства Центра и приезжающих русских (как Росавиакосмос, так и Звездный городок имеют там свои представительства), почти никто не носит костюмы. Рубашка, джинсы и кроссовки – вот стандартная униформа на каждый день. В понедельник с утра – совещание в офисе астронавтов. (Центр большой, а отряд, точнее офис астронавтов – лишь одна из его составных). Все приходят с кофе, чаем и т.д., совмещая приятное с полезным. Нет ничего зазорного в том, чтобы завалиться к боссу или на совещание с чашкой в руке. Никто из начальства не надувает щек, все держатся на равных и с достоинством. Но при этом все работают почти на износ – у людей очень высокая сознательность и ответственность.

Конечно, я подружился со многими астронавтами и неоднократно бывал у них в гостях. Но, наверное, я наиболее полно отвечу на этот вопрос так: с самого первого дня я ощутил себя частью всего этого. Понимаете, у них совершенно иной подход к людям, а особенно к иностранцам, чем это принято у нас (в странах бывшего СССР – Л.Р.). Еще в советские времена было как: я живу в великой державе, значит, я – «крутой», а тот, кто живет в маленькой стране – неудачник. Помнится, Ельцин любил говорить: «Россия – не Албания». К сожалению, остатки такой психологии сохранились по сей день.

Не знаю, что они ценят больше, но и семью, и работу они ставят очень высоко. Мне даже показалось, что они не разделяют эти понятия – уж очень сильно они пересекаются.

Касательно участия в космических программах, то американцы говорят так: нет ничего зазорного в том, что некая страна делает небольшой вклад в программу, скажем, Международной станции, или в другой проект. Важно то, что она этот вклад делает, причем в срок и не подводит партнеров. Плохо не тогда, когда обязательства маленькие, а тогда, когда они не выполняются.

У американцев все не так. Они относятся к людям, не исходя из принадлежности к великой или какой-либо другой стране, а исходя из того, что они смогли ЛИЧНО достичь. Самое важное деловое качество, которое они ценят в людях (и странах), характеризуется английским словом «коммитмент» (преданность делу, умение держать слово, выполнять взятые на себя обязательства). Неудивительно, как заметил один иностранец в нашей англоязычной газете «Киев Пост», что прямого эквивалента этого слова как в русском, так и в украинском языках просто нет.

Почему все это именно так? Наверное, корень явления в том, что американцы – нация иммигрантов, и терпимость по отношению к приезжим у них в крови.

Кроме того, попав в отряд и экипаж, ты «выводишь за скобки» свою национальность и гражданство. Есть общая задача, ее необходимо решать. Я, например, имел такой же допуск на объекты Центра, как и другие астронавты, и ни в чем не ощущал себя сегрегированным.

- С кем из легендарных астронавтов Вам довелось встречаться? Кто из них произвел на Вас наибольшее впечатление?

Кстати, в американском отряде тоже есть моя соотечественница. Это Хайди Стефанишин-Пайпер, морской офицер. Она прекрасно владеет украинским и очень любит свою историческую родину, хотя родилась в США.

- Как Вам понравился директор НАСА Дэн Голдин? Что Вы думаете о его «мантре» «Быстрее, лучше, дешевле»? Ведь после потери двух марсианских зондов на Голдина обрушилась волна критики, что, якобы из-за его политики, НАСА попало в полосу неудач?

- Вообще-то я встречался в США со многими известными астронавтами и космонавтами. При этом, если говорить о Легендарности с большой буквы, то я был знаком только с одним легендарным астронавтом - с Джоном Янгом. Он совершил шесть полетов в космос – два на «Джемини», два на «Аполло» (включая посадку на Луну)… Он же командовал шаттлом в самом первом полете многоразового «челнока», и первым экипажем шаттла из шести человек (в 1983 году. – Л.Р.). Многие астронавты уходили и уходят из НАСА даже после одного полета, чтобы делать карьеру. Янг же до сих пор (!!!) считается действующим астронавтом, по совместительству заместителем директора Центра Джонсона. Этот 70-летний капитан 1-го ранга ВМС до сих пор летает на тренировочном реактивном самолете Т-38 и занимается на тренажерах шаттла. Командир моего экипажа Кэвин Крегел говорил, что Янг ориентируется в шаттле вслепую. Говорят, что когда он тренируется, многие астронавты с удовольствием приходят посмотреть и поучиться у Мастера. Вместе с тем, это очень скромный и общительный человек, с прекрасным чувством юмора.

- Насколько отличалась Ваша подготовка как дублера от подготовки основного члена экипажа – Каденюка?

- С Дэниелом Голдином я встречался несколько раз – в день старта моего экипажа, и в день посадки. Очень, кстати, приятный и легкий в общении человек. А что касается «Быстрее, лучше, дешевле», то это достаточно очевидная хорошая вещь, все равно как в старой поговорке о том, что лучше быть богатым и здоровым, чем бедным и больным.

- Запомнились ли Вам какие-нибудь смешные эпизоды тренировок в Хьюстоне?

- В том-то и дело, что нисколько не отличалась. Это была принципиальная позиция руководства, и я готовился с Каденюком до самого полета. Только за десять дней до старта нас разделили, так как экипаж уходил на карантин. Но и при этом в случае проведения занятий я просто приезжал в карантинную гостиницу и проходил подготовку вместе со всеми. Официально я прекратил готовиться только вечером накануне старта.

Сюжет вкратце таков. Звучит музыка Морриконе. В НАСА забастовка, срываются полеты, ну и директор полетных операций обращается к Крестному отцу и получает содействие в обмен на выполнение некоей просьбы Крестного отца в будущем. И вот, спустя время, Крестный отец звонит директору полетных операций, и у того от просьбы глаза на лоб лезут – а отказать нельзя. Следующая сцена – на Международной космической станции экипаж из Нью-Йорка. Шум, гам, кто-то моется в душе, кто-то пьет пиво, некая девица красит длиннейшие ногти, идет игра в карты и прочее… В общем, нью-йоркская коммуналка на высоте 300 морских миль. И тут происходит стыковка – причалил транспортный корабль с Земли. Командир, одетый по форме, заходит, представляется и строгим голосом спрашивает, кто здесь старший. А старшего нет!

- На самих тренировках ничего такого не происходило, а вот в жизни можно вспомнить много смешного. Наиболее интересным в этом плане был капустник, который по традиции к Рождеству готовят астронавты-кандидаты. Это было Рождество 1997 года, после полета и перед моим возвращением домой. Времени у меня было достаточно – отчет о полете мне, как дублеру, писать было не надо, – и я принял предложение моих друзей-астронавтов набора 1996 года поучаствовать в этом «безобразии». У нас было несколько мини-групп, которые готовили каждая свой видеоролик, просто изощряясь в остроумии. Я попал, наверное, в лучшую из них. Наш номер назывался «Экипаж из Нью-Йорка».

В общем, такой вот номер. Остается добавить, что снимали мы в реальном макете МКС, ну а роль командира транспортного корабля исполнял Ваш покорный слуга…

Начинается кутерьма: кто-то тычет в портрет какого-то итальянца, кто-то просто «наезжает» на гостя, и так далее. Наконец, все утихомириваются, и начинается раздача посылок. Портрет «Большого яблока», коим считается Нью-Йорк, ящики с пивом, карты и тому подобное. Потом командира приглашают поиграть в покер. Он поначалу отнекивается, ссылаясь на Устав, а потом садится и проигрывается «вщент», поскольку остальные откровенно и не стесняясь «мухлюют». Заканчивается это всеобщей попойкой и просмотром какого-то матча по спутниковой связи.

- Знаете, когда я попал в программу, мне тоже показалось странным и несерьезным проводить эксперименты над «какими-то там цветочками». Однако, я удивился еще больше, узнав, что из всех существующих сегодня направлений космических исследований именно космобиология рассматривается в НАСА как приоритет номер один. Мы до сих пор точно не знаем всех механизмов воздействия микрогравитации (так по-научному именуется невесомость) на биологические объекты. Именно потому в НАСА есть отдельный департамент по исследованиям в области космобиологии и физики микрогравитации, возглавляемый заместителем директора НАСА.

- Ярослав, Леонид Каденюк проводил на орбите эксперимент с ботаническими объектами. Почему Украина уделяет внимание именно этому направлению космических исследований?

Институт ботаники НАНУ – настоящий ветеран космических исследований. Ученые института проводили исследования и на «Мире», и на «Салютах», и на беспилотных спутниках. Иными словами, данный институт – один из самых сильных в мире по своему направлению.

В СССР головным учреждением по космобиологии был ИМБП – Институт медико-биологических проблем Академии наук, однако по отдельным направлениям «забойщиками» выступали другие НИИ. Так уж вышло, что в Украине сконцентрировалась именно «растительная» составляющая советской космобиологии. Это Институт ботаники Национальной академии наук Украины (НАНУ), Институт физиологии растений НАНУ и другие. Кроме того, в Украине традиционно сильны и остальные направления космобиологии, включая медицину.

- Украинская космонавтика не может быть самодостаточной. В отличие от России, где можно построить замкнутый цикл космической деятельности, для Украины именно наращивание международного сотрудничества – залог и основа развития космонавтики. Поэтому украинская космонавтика и рассматривается у нас, как неотъемлемая составная часть мировой. При этом, конечно, может и должна существовать некая национальная программа, скажем, для решения внутренних задач, но основной упор должен делаться на международных связях и проектах.

- А каковы вообще перспективы участия Украины в космических исследованиях?

- Когда Леонид Каденюк вернулся из космоса, и я встретил его на посадочной полосе космодрома, то первым вопросом, который я ему задал, было: «Ну что, Земля действительно круглая?». Он мне ответил утвердительно. Но, будучи ученым и, следовательно, скептиком, я ему не поверил. Хочу убедиться в этом лично и собственными глазами!

- Вы, конечно, не перестаете мечтать о полете в космос?

Леон Розенблюм, Новости недели (Израиль), 17.05.2001 Оригинальный текст предоставлен автором и используется с его разрешения. Последнее обновление: 12.04.2004

- Спасибо, Ярослав! Желаю, чтобы в недалеком будущем у Вас у самого появился дублер. Ведь, по всем канонам космонавтики, Ваша очередь – следующая! (Автор благодарит Р.Каршиева и В.Аносова за помощь в организации интервью)

1969.

Ноябрь 1970.

Главная страница > Даты