Главная страница >  Даты 

Октябрь 1967

Был вчера у Вершинина по вопросу о назначении генерала Холодкова председателем комиссии по проведению самолетных испытаний космического корабля «Союз». Эти испытания являются очень важным этапом в отработке посадочной системы корабля. До сих пор ими руководил П. В. Цыбин (ЦКБЭМ), но его руководство вызывало большое недовольство Госкомиссии и ВПК. На полигоне Пашков и Афанасьев просили меня уговорить Вершинина на назначение Холодкова на должность председателя комиссии решением ВПК при Совете Министров СССР. Вершинин, Руденко и Пономарев почти полгода категорически возражали против назначения представителя ВВС руководителем испытаний, но вчера мне все же удалось добиться согласия Вершинина на назначение Холодкова, а это меняет дело коренным образом: ВВС принимают на себя ответственность не только за организацию испытаний, но и за надежность посадочных систем космического корабля.

3 октября.

Более десяти лет работаю я под непосредственным руководством Вершинина. Он, бесспорно, один из лучших Главкомов ВВС. Он отлично знал технику, болел и болеет душой за развитие ВВС, очень щепетильно относится к своим обязанностям, работая по 10—12 часов в сутки, и... сгорает на работе. Ко мне он всегда относился с нескрываемой и искренней симпатией, он доверяет мне безгранично и подписывает написанные мной бумаги, не читая. Годы идут, и все мы стареем. Правда, на себе это не так заметно, а вот близкие и друзья, кажется, стареют очень быстро. Особенно быстро дряхлеет Константин Андреевич: долго он уже не проработает — дай бог, чтобы протянул еще хотя бы год. С уходом Вершинина условия моей работы резко ухудшатся: работать с новым начальством будет и трудно и неприятно, а мне хотелось бы дотянуть до первых полетов людей на Луну. Думаю, этого можно добиться за 3—4 года даже при всех ошибках и провалах, допускаемых Мишиным.

Я доложил Главкому об обстоятельствах и причинах неудачного пуска ракеты УР-500К с кораблем Л-1, а он уже в четвертый раз рассказал мне о своей поездке к Челомею. Больно было слушать этот рассказ и делать вид, что он для меня нов и интересен.

5 октября.

Получил «решение» Смирнова по письму Вершинина и Кувшинского о Феоктистове: Смирнов переслал письмо Афанасьеву и потребовал от него доклада о составе экипажей для кораблей «Союз». Это уже хорошо, что Смирнов не решился сразу взять под свою защиту кандидатуру Феоктистова, но плохо то, что будет тянуться неопределенность и вредная для дела перепалка между Мишиным и ВВС из-за Феоктистова.

В 15:00 у монумента «Космос» состоялся митинг, посвященный открытию аллеи Героев космоса. В вырастающем из глыбы гранита бюсте С.П.Королева скульптор Файдыш довольно удачно воплотил одну из типичных поз Сергея Павловича и его добрую, умную улыбку. Кербель сделал посредственный бюст Гагарина, зато Постникову хорошо удалась «Чайка». Бюсты Беляева, Леонова и Комарова выполнены, на мой взгляд, неудачно. На открытии аллеи Героев космоса были Николаев, Быковский, Беляев, Леонов, Феоктистов, Мишин, Тюлин, Глушко, Пилюгин, Пашков и другие.

Вчера страна отмечала 10-летие космической эры. В печати, по радио и телевидению было много информации об успехах космических исследований.

6 октября. Феодосия.

В 16:00 мы возложили венки у Кремлевской стены к урнам С.П.Королева и В.М.Комарова. В 17 часов на торжественном заседании во Дворце съездов с участием секретарей ЦК и членов Правительства довольно удачный доклад сделал Президент АН СССР академик М.В.Келдыш и хорошо выступил Алексей Леонов. После заседания был большой концерт и просмотр нового кинофильма «10-летие космической эры». Рябчиков, Макаров, Костенко и другие товарищи создали очень хороший фильм. Впервые на открытых экранах будут демонстрироваться старты ракеты, которая подняла в космос всех наших космонавтов, а также корабли «Восток» и «Восход» в различных стадиях предполетной подготовки и после полета. Все, с кем мне вчера удалось поговорить об этом фильме (Тюлин, Пашков, Глушко, Белюнов, Вершинин), отзывались о нем очень хорошо.

Из-за слабого внимания к испытаниям космической техники со стороны Пономарева полигон проводил, как правило, не более двух сбросов в неделю. Сейчас здесь испытывают посадочные системы кораблей «Союз» и Л-1 — необходимо провести более 70 сбросов макетов кораблей, — и при прежних темпах работы выполнение программы испытаний могло бы растянуться на 5—6 месяцев, а ВПК и Мишин упорно настаивают на окончании испытаний до 1 ноября. По моей просьбе заместитель Пономарева генерал-лейтенант Белюнов принял ряд мер для усиления темпа испытательных работ, но у него нет возможности решить штатные вопросы и выделить средства на строительство.

С группой космонавтов и инженеров вылетел вчера на самолете Ан-12 в Феодосию на сброс с самолета макета корабля «Союз». Вместе со мной летели: генерал Холодков (председатель комиссии по проведению самолетных испытаний «Союза»), Смирнов, Ващенко, Быковский, Горбатко, Елисеев и Кубасов. На феодосийском аэродроме нас встретил начальник 3-го управления ГНИКИ ВВС генерал-майор Овчаренко Иван Иванович. С Овчаренко я ранее не встречался, он уже 9 лет работает начальником управления, с работой справляется, но не может добиться от Финогенова и Пономарева усиления внимания к испытаниям космической техники. Более семи лет проводим мы в Феодосии испытания посадочных систем космических кораблей, но не имеем там ни одного штатного работника для этой цели — все работы выполняются людьми, для которых главной задачей являются испытания авиационной техники. Чтобы резко ускорить проведение и повысить качество испытаний космических кораблей, необходимо: создать отдел испытаний космической техники (40—50 человек), увеличить численность рядового состава полигона на 50—60 солдат, возвратить от Финогенова самолет Ан-12, выделить еще один вертолет Ми-6, три автобуса и три «Волги», построить монтажно-испытательный корпус, подвести линию электропередачи длиной 5 километров и выделить 300—400 тысяч рублей на другие постройки и оборудование.

7 октября. Москва.

Сегодня на полигоне установлен своего рода рекорд — произведено три сброса, в том числе в 17:55 был сброшен макет корабля «Союз». Весь процесс раскрытия парашютов и приземления корабля мы вместе с Быковским наблюдали с вертолета Ми- Парашютная система сработала нормально, но двигатели мягкой посадки сработали не на высоте 1,2 метра, как это положено, а на высоте более двух тысяч метров — мягкой посадки не получилось. При скорости ветра 8 метров в секунду корабль приземлялся с большим сносом и ударился о землю не днищем, а боком. При приземлении от корабля отлетело около одного квадратного метра обшивки, амортизация кресел космонавтов, по-видимому, не сработала. При аналогичной посадке пилотируемого корабля космонавты могут получить серьезные травмы.

Гибель Комарова при посадке «Союза» 24 апреля и взрыв ракеты УР-500К 28 сентября отбросили нас назад как минимум на год. Сейчас уже всем ясно, что пилотируемых космических полетов в 1967 году в нашей стране не будет. Комиссия В. П. Глушко точно установила, что один из двигателей первой ступени ракеты УР-500К отказал из-за попадания резиновой заглушки в топливную магистраль. Это могло случиться только при сборке двигателя в 1965 году на пермском заводе № 19 (директор — Субботин): налицо или диверсия, или исключительная неорганизованность процесса сборки двигателей.

Больше четырех часов просидел на совещании у секретаря ЦК КПСС Устинова Д.Ф. Присутствовали: Келдыш, Афанасьев, Смирнов, Пашков, Дементьев, Шикин, Мордасов, Калмыков, Тюлин, Керимов, Вершинин, Руденко, Толубко, Карась и главные конструкторы Мишин, Челомей, Глушко, Воронин, Алексеев, Волков, Быков, Крутовских, Спияков и другие. Короче говоря, это было заседание «Главного штаба» по руководству космическими исследованиями. Обсуждали состояние дел с кораблями «Союз» и Л-1.

С докладами выступили Афанасьев, Мишин, Тюлин, Челомей, Глушко и другие. Во всех докладах было высказано много претензий к смежникам и просьб об усилении ответственности за поставки комплектующих изделий. Маршал Руденко в своем выступлении доложил о плохом обеспечении службы поиска (не дают 12000 численности и 600 миллионов рублей на технику и строительство). Я выступал три раза: о ходе испытаний в Феодосии, о подготовке космонавтов к предстоящим полетам и о выделении ЦПК бортовой ЭВМ «Салют». По всем вопросам, поставленным Руденко и мною, Устинов принял вполне удовлетворительные решения и дал указания Смирнову, Мишину и министрам помочь организациям ВВС.

Устинов сказал, что авария УР-500К обошлась нам в 100 миллионов рублей и добавила два-три месяца отставания от программы облета Луны. Он очень серьезно предупредил министра Дементьева за плохую работу по обеспечению космических программ (предприятия Ткачева и Субботина входят в состав МАП).

10 октября.

Договорились, что в конце октября состоится пуск двух технологических «Союзов», а 21—22 ноября — очередной пуск беспилотного корабля Л-1.

Доклад о возможностях комплекса Н-1 — Л-3 сделал В.П.Мишин. Мощнейшая наша ракета Н-1 скоро будет готова к первому пуску, в котором она выведет на околоземную орбиту 76 тонн полезной нагрузки, а после небольшого усовершенствования второй ступени Н-1 нагрузка будет увеличена до 95 тонн. Мощность ракеты позволяет доставить на окололунную орбиту двух космонавтов, но только одного из них можно будет высадить на поверхность Луны и поднять обратно в корабль. Мишин считает, что для высадки на Луну двух космонавтов полезная нагрузка, выводимая на околоземную орбиту, должна составлять 105 тонн, а для этого необходимо повысить мощность двигателей первой и второй ступеней Н-1.

Вчера заседал лунный совет под председательством министра общего машиностроения С.А.Афанасьева. Присутствовали почти все те, кто был на совещании у Устинова 7 октября.

Первым после доклада Мишина выступал М.В.Келдыш. Он заявил, что Мишин сделал доклад не по теме совещания, на котором, по мнению Келдыша, следовало обсудить возможность высадки на Луну двух космонавтов в первом же полете, а если такой возможности нет, то рассмотреть перечень мероприятий, обеспечивающих безопасность пребывания на Луне одного космонавта. Мишин подтвердил, что высадить двух человек на Луну при первых пусках Н-1 нет никакой возможности. С этим заявлением Мишина все согласились и решили на очередном заседании лунного совета заслушать его доклад по вопросам безопасности высадки на Луну одного космонавта.

Конструктор Н.Д.Кузнецов доложил, что тягу 153-тонного двигателя первой ступени Н-1 можно довести до 170 тонн без существенных изменений его конструкции. Дальнейшее увеличение мощности ракеты возможно только за счет установки водородных двигателей на ее верхних ступенях. Такие двигатели с тягой 7,5 тонн уже созданы и прошли огневые испытания. А.М.Люлька сообщил, что эксплуатация водородных двигателей не так уж сложна, как это многим казалось раньше. Академик М. К. Янгель также высказался за повышение тяги двигателей первой и второй ступеней и за установку водородных двигателей на верхних ступенях Н-1.

В постановлении совещания записали:

В. Н. Челомей задал Мишину «коварный» вопрос: «Американцы своим «Сатурном-5» выводят на орбиту 130 тонн и при этом считают возможным высадить на Луну только двух астронавтов, а Н-1 будет выводить на орбиту лишь 105 тонн, и при этом вы считаете возможной высадку тоже двух космонавтов, — за счет чего вы добиваетесь такого успеха?» Мишин, не задумываясь, ответил, что корабль Л-3 значительно лучше «Аполлона». Всех присутствующих наивность Мишина заставила лишь улыбнуться: всем нам очень хорошо известно, что оборудование американских космических кораблей значительно легче нашего. Одним словом, доклад и реплики Мишина поразили всех своей легковесностью.

Специально обсудить меры безопасности при высадке на Луну одного космонавта.

В первом полете на Луну высаживать на ее поверхность одного космонавта, оставляя второго на окололунной орбите.

Поручить АН СССР, МО и МОМ разработать программы научных и военных экспериментов для корабля типа Л-5.

Проводить усовершенствование ракеты Н-1 с таким расчетом, чтобы через два-три года иметь возможность высадить на Луну корабль Л-5 (экипаж из 4—5 человек, вес научного оборудования 1,5—2 тонны, пребывание на Луне до двух месяцев).

13 октября.

Очередные заседания лунного совета провести в ноябре и декабре сего года.

На днях я получил от Мишина письмо еще по одному очень важному вопросу. В письме, адресованном Главному конструктору тренажеров С. Г. Даревскому и в копии мне, предлагается не вводить в тренажер «Л-1» автоматических систем корабля и не имитировать вращение корабля вокруг центра масс. Месяца четыре назад мы долго беседовали с Мишиным в ЦПК по этому вопросу — тогда мы убедили его, что нельзя делать ублюдочный тренажер с ограниченной имитацией условий полета. Казалось, он понял, что тренажер должен быть точной копией корабля Л-1, дав распоряжения всем своим подчиненным (Цыбин, Анохин, Раушенбах и другие) делать тренажер таким, каким его хотят видеть космонавты. Распоряжения-то Мишин дал, но они не были выполнены, и вот теперь он снова предпринимает попытку испортить тренажер, не понимая всех трудностей пилотируемого облета Луны и мешая нам отлично подготовить к нему космонавтов. По решению правительства заказчиками тренажеров являются ЦКБЭМ и ВВС — ТТЗ на разработку «Л-1» утверждены Мишиным и мной. Не взирая на все это, Мишин в одностороннем порядке намеревается уйти от трудностей создания хорошего тренажера. Я написал Тюлину категорический протест против легкомысленных наскоков Мишина на тренажер «Л-1».

Мишин опять делает глупости. Он написал письмо Афанасьеву и Смирнову, в котором просит ни много ни мало, как закрыть программу 7К-ВИ (военно-исследовательский корабль) и за счет нее построить в 1968 году дополнительно 8—10 кораблей «Союз». По программе 7К-ВИ есть решение ЦК и Правительства, в котором определены сроки изготовления корабля и год его приема на вооружение. Работы по созданию корабля идут полным ходом, и он обещает быть значительно лучше «Союза». Вот это-то, по-видимому, и заедает Мишина. Он ничего не имел против, когда рассчитывал, что 7К-ВИ будет точной копией «Союза», а когда увидел, что Козлов отказался от слепого копирования и создает принципиально новый, значительно лучший корабль, то резко изменил свое отношение и к Козлову, и к его кораблю. Я говорил по этому поводу с Вершининым, Крыловым, Руденко и Карасем — у них у всех единое мнение: не позволить Мишину поломать программу 7К-ВИ.

Вчера же положили на лечение в госпиталь К. П. Феоктистова: по данным обследования врачами ЦПК у него язвенная болезнь желудочно-кишечного тракта. Специалисты Минздрава усомнились в поставленном диагнозе — пришлось провести повторное обследование в их присутствии. Результат анализов оказался таким же, и с согласия Бурназяна мы передали Феоктистова на лечение в организации Минздрава.

Вчера в Феодосии произвели второй сброс макета спускаемого аппарата «Союза». По визуальным наблюдениям и предварительному осмотру корабля сброс прошел нормально. Теперь комиссия Холодкова должна будет дать положительное заключение о допуске кораблей «Союз» к беспилотным полетам.

Был вчера в ЦПК, советовался с Кузнецовым, Гагариным, Крышкевичем, Хлебниковым и другими товарищами по составу группы космонавтов для подготовки экспедиции на Луну.

15 октября.

1) для полетов на кораблях «Союз»;

Более года тому назад моим решением в ЦПК были созданы три группы космонавтов:

3) для экспедиции на Луну на корабле Л-3.

2) для облета Луны на корабле Л-1;

Мишин пока еще маскирует свои «идеи», но уже пытается кое-что сделать для их осуществления. Придется много воевать, чтобы доказать нашу правоту и большой вред от заблуждений Мишина. В состав группы для экспедиции на Луну мы решили рекомендовать Леонова, Быковского, Николаева, Поповича, Воронова, Хрунова, Горбатко, Артюхина, Кубасова, Макарова и Рукавишникова (последние трое из ЦКБЭМ). На пересмотр наших прежних предложений пришлось пойти из-за ограничения веса членов экипажа (до 70 килограммов) и почти полной автоматизации управления полетом корабля Л-3 (год назад в официальных документах экипажу корабля доверялись значительные функции по управлению поле-том, но сейчас все это резко изменено, и роль космонавтов в полете сведется, по мнению Мишина, к наблюдениям и психофизиологическим переживаниям).

Первые две группы уже начали подготовку к полетам, и их состав в основном (кроме кандидатуры Феоктистова) согласован с МОМ, ВПК и лично с Мишиным. Третья группа фактически не существует и, естественно, к полетам не готовится. Более полугода я пытаюсь установить согласованный состав этой группы, но пока ничего не добился. В марте этого года по моему настоянию ВПК приняла специальное решение, обязывающее МОМ и МО (ВВС) согласовать все вопросы организации подготовки экипажей. На совещании в ЦК КПСС 7 октября, где я снова поднял эти вопросы, Устинов приказал Афанасьеву и Вершинину решить их в недельный срок. В связи с этим 10 октября маршал Руденко встречался с Тюлиным и Афанасьевым, но они не согласились с нашими предложениями. Мишин и МОМ тормозят и затрудняют подготовку космонавтов, а ВПК (Смирнов и Пашков) потворствуют Мишину, который делает все для того, чтобы выхолостив самую суть подготовки людей к космическим полетам, протолкнуть в полет своих кандидатов (Феоктистов, Елисеев, Волков, Гречко и другие). Мы за то, чтобы экипаж управлял полетом корабля и контролировал работу его автоматических систем, а Мишин сводит роль космонавтов к роли подопытных кроликов. Он считает, что решающая роль в управлении полетом космического корабля принадлежит автоматам, а не человеку. «Автоматы в космосе — это все; человек же лишь придаток к автоматическим системам корабля», — вот принципиальная позиция Мишина.

У меня были генерал Холодков, полковник Смирнов и космонавт Быковский, вернувшийся в субботу из Феодосии. По их рассказам сброс макета «Союза» 12 октября прошел хорошо, если не учитывать, что отказал высотомер «Тор» и на 3,3 секунды раньше заданного момента сработал временник. Если суммировать все отказы по двум выполненным сбросам, то неприятностей набирается много: отказ двигателей мягкой посадки по вине гамма-высотомеров, порывы КВ- и УКВ-антенн, отрыв приборной доски, отказ «Тора», неправильная работа временника. В общем, по результатам этих двух сбросов нельзя сказать, что посадочная система «Союза» отработана надежно.

16 октября.

17 октября.

Комиссия Холодкова дала заключение о допуске кораблей «Союз» к беспилотным полетам, но записала в нем много оговорок и ссылок на заверения Мишина и Ткачева в надежности еще не проверенных окончательно элементов посадочной системы. Холодков правильно ставит вопрос о передаче в ВВС всей ответственности за испытания и отработку посадочных систем космических кораблей. Существующий порядок, при котором контроль со стороны МО за отработкой посадочных систем разделен между ВВС и РВСН, наносит вред делу и чреват новыми неприятностями.

Мишин и другие главные конструкторы клятвенно заверяют всех в достаточной надежности корабля и его систем.

На состоявшемся вчера заседании Госкомиссии решили провести 25—27 октября беспилотные пуски двух «Союзов». После катастрофы Комарова на кораблях «Союз» выполнены большие доработки (особенно по парашютной системе), проведено много новых испытаний. Корабли стали намного лучше, но отказы отдельных приборов и систем все еще имеют место. При обсуждении сроков пусков у ряда товарищей (Келдыш, Карась и другие) были сомнения в надежности корабля «Союз». У меня также пока нет уверенности в надежности «Союза», но я не стал высказывать свои сомнения по двум соображениям:

18 октября.

До полетов кораблей с экипажами на борту мы проведем еще два сброса макетов с самолета и выполним два-четыре беспилотных пуска «Союзов» — по результатам самолетных испытаний и беспилотных пусков можно будет окончательно установить все достоинства и недостатки корабля.

Вчера завизировал проект решения ЦК и Совмина по развитию тренажной базы Центра подготовки космонавтов. Проект хороший и предусматривает создание в ЦПК научно обоснованного комплекса тренажеров. Ответственность за осуществление проекта возлагается на ряд министерств и институтов.

День моего рождения (сегодня мне стукнуло 59 лет) совпал с большим историческим событием — наша межпланетная станция «Венера-4» мягко опустилась на Венеру. Завтра результаты этого нового большого достижения в космических исследованиях будут опубликованы в газетах.

19 октября.

Поступило сообщение о том, что в Боливии погиб Эрнесто Че Гевара. Я хорошо знал этого пламенного кубинского революционера, встречи с ним на Кубе и в Москве оставили у меня самые приятные воспоминания. Будучи соратником Фиделя Кастро он всегда выступал за коллегиальность руководства и делал все возможное, чтобы предостеречь Фиделя от культа его личности. Но Фидель не понял и не оценил одного из лучших своих друзей: вынужденный покинуть Кубу, Гевара погиб, защищая идеи пролетарской революции.

Провел заседание экспертной подкомиссии по кораблю Л- Предварительное заключение о годности парашютной системы корабля можно дать к 5 ноября, но окончательное — только после завершения всех испытаний в Феодосии. Представители МАП (ЦАГИ, ЛИИ) и инженеры ВВС настаивают на установке на Л-1 запасной парашютной системы, но Мишин заявляет, что Л-1 может иметь только один парашют, поскольку установка запасного увеличит вес корабля на 200 килограммов, а все резервы тяги ракеты УР-500К уже исчерпаны. Надо принимать трудное решение: браковать корабль Л-1 нельзя, но и защищать его слабые стороны — не наше (ВВС) амплуа. Придется изобретать гибкую формулировку, исключающую крайность в оценке надежности корабля.

Во второй половине вчерашнего дня и сегодня радио и телевидение передают сообщения о мягкой посадке нашей станции на Венеру. Все сегодняшние газеты заполнены материалами о полете и посадке «Венеры-4». Зарубежная печать также единодушна в оценке этого события — газеты Англии, США, Франции и других стран пишут о крупном успехе СССР в космических исследованиях.

Для подготовки к полетам на кораблях «Союз», Л-1 и Л-3 в ЦПК были созданы три группы космонавтов, и уже два года мы настойчиво добиваемся согласования состава этих групп с руководством ЦКБЭМ и МОМ. Я не раз встречался с Мишиным, Тюлиным и Керимовым и не раз мы подписывали согласованные решения, но Мишин не считает себя обязанным выполнять их — у него на дню семь пятниц, и он способен чуть ли не каждый день вносить изменения в согласованные списки групп космонавтов. В свое время он предлагал готовить к космическому полету 60-летнего пенсионера-инвалида Анохина, а сейчас добивается назначения в полет больного Феоктистова. Даже в состав экипажей Л-1 и Л-3 Мишин неоднократно предлагал включить представителей института Патона, еще не прошедших медицинской комиссии. В четверг 19 октября маршал Руденко встречался по моей просьбе с Мишиным и пытался договориться с ним о составе экипажей, но из этой попытки ровным счетом ничего не вышло. Вот что рассказал мне об этом сам маршал.

21 октября.

Сейчас, после встречи «большой четверки», положение с составом групп космонавтов еще больше осложнилось, но я буду твердо держать курс на то, чтобы командирами всех космических кораблей были только военные космонавты. Убежден, что Феоктистова нельзя пускать в космос из-за состояния его здоровья и что Мишина надо снимать с работы (и чем раньше, тем лучше!).

Руденко заранее договорился с Тюлиным и Керимовым о том, что встреча с Мишиным состоится у Тюлина 19 октября в 16:0 К назначенному часу маршал приехал к Тюлину, у которого уже был Керимов, но еще не было Мишина. Позвонив по телефону, Тюлин убедился, что Мишин «забыл» о намеченной встрече: пришлось 40 минут ждать этого вельможу. В предварительной беседе втроем была достигнута почти полная договоренность по составу экипажей. По поводу кандидатуры Феоктистова Тюлин и Керимов в один голос сказали: «Тут нет вопроса — больной есть больной». Оба признали, что членам экипажей Л-1 и Л-3 необходимо иметь хотя бы по одному выполненному орбитальному полету продолжительностью 8—10 суток и что для них следует сохранить ограничения по росту (170—175 сантиметров) и весу (до 70 килограммов). С приездом Мишина все резко изменилось: он заявил, что на «Союзе» полетит только Феоктистов, а Берегового он и близко не подпустит к кораблю (хотя ранее кандидатура Берегового была согласована со всеми участниками встречи). По вопросу о составе экипажей для кораблей Л-1 и Л-3 Мишин, не моргнув глазом, выпалил: «Для Л-1 военных космонавтов мне не нужно — полетят только мои... Я еще не знаю, каким будет корабль Л-3, — поэтому программу подготовки экипажей не удастся подготовить раньше середины 1968 года... В состав лунной экспедиции военных мне не нужно, полетят мои...» В этот момент маршал не сдержался и наговорил Мишину много неприятного, отчитывая его как легкомысленного мальчишку: «Вы пренебрегаете интересами обороны страны, считаете, что космос — ваша вотчина, злоупотребляете своим служебным положением («Я... Мне... Мои...»), оскорбляете космонавтов и совершенно ничего не понимаете в трудностях пилотируемых космических полетов и сложности подготовки людей к ним, вы наносите вред подготовке экипажей...» Академик, заместитель министра и начальник главка не нашлись чем защищаться от гневных упреков маршала и сконфуженно молчали... Тяжелую обстановку разрядил телефонный звонок, за которым последовал намеренно длинный разговор Тюлина по телефону. Дебаты, продолжавшиеся около трех часов, так и не привели к согласованным решениям.

Пуск многострадальных «Союзов», намеченный на 25—27 октября, снова сорван. Вчера мы с маршалом Руденко и группой генералов и офицеров должны были в 9:00 вылететь на полигон, но... когда в 8:45 все собрались у самолета, радуясь хорошей погоде и попутному ветру, к нам подошел командир транспортной авиабригады генерал Плотников и доложил: «С полигона позвонил председатель Госкомиссии генерал Керимов и попросил отложить вылет на 2—3 дня». А спустя несколько часов мне на дачу позвонил генерал Кузнецов и передал сообщение инженер-полковника Ващенко с полигона: «При заправке топливом двигателей ориентации и стабилизации корабля № 6 порвали мембрану. Пуск переносится на 3—5 суток. Новая дата пуска будет известна к исходу 23 октября».

23 октября.

24 октября. Тюра-Там.

Сегодня в Феодосии под руководством генерала Кузнецова и Гагарина проводится тренировка экипажей «Союзов» — проигрываются все этапы полета с использованием реальных средств связи. Из членов экипажей на тренировке нет только Быковского — он в Англии и вернется оттуда только 26 октября. Сегодня же Леонов вылетел с женой в Италию; в субботу он был у меня и мы подробно рассмотрели программу его десятидневного пребывания в Италии.

В 17 часов местного времени на 31-й площадке состоялось заседание Государственной комиссии. Все главные конструкторы (Мишин, Ткачев, Исаев, Глушко, Северин, Пилюгин и другие) и специалисты полигона доложили, что два корабля «Союз» и две ракеты-носителя могут быть подготовлены к пуску 27 октября. Решили: пуск первого (активного) корабля «Союз-А» произвести 27 октября в 12:30 по московскому времени; пуск второго (пассивного) корабля «Союз-Б» осуществить через двое суток после старта первого. Целью совместного полета двух «Союзов» является проверка надежности всех систем корабля (и прежде всего надежности доработанной и заметно улучшенной парашютной системы), а также осуществление маневров по их сближению. Задача автоматической стыковки в данном полете не ставится — мы (представители ВВС) поддержали мнение Мишина (а точнее, Мишин принял и отстоял наше предложение) о том, что первую стыковку лучше всего осуществить вручную в полете пилотируемых кораблей и только после этого перейти к освоению стыковки в полностью автоматическом режиме.

Впервые я прилетел на полигон на самолете Ту-12 Самолет отличный: через 2 часа 38 минут полета с путевой скоростью 900 километров в час мы уже были на полигоне, причем остатка горючего в баках хватило бы еще на час полета. При полетах с полигона в Москву (в западном направлении) путевая скорость не превысит 700—750 километров в час, и придется делать одну промежуточную посадку для дозаправки.

25 октября.

Вчера на полигоне отмечали день памяти маршала Неделина и всех, кто погиб вместе с ним в октябре 1960 года.

Подготовка к пуску двух «Союзов» идет нормально: ракета и корабль «Союз-А» («Амур») уже на старте, все комплексные испытания их систем прошли без замечаний.

Маршал Руденко вместе с командующим 73-й Воздушной армии генерал-лейтенантом Рыбалко улетел в Семипалатинск проверять готовность службы поиска. Рыбалко воевал в составе моего корпуса и к концу войны был на должности командира эскадрильи. За послевоенные годы он вырос в звании от капитана до генерал-лейтенанта и сейчас командует воздушной армией, которой командовал я ровно десять лет тому назад.

Вместе с генералом Е.А.Карповым и Н.Н._Гуровским осмотрели строительство гостиницы «Космонавт» на 17-й площадке. Наше общее мнение таково, что надо и дальше весь комплекс сооружений для размещения и подготовки космонавтов развивать на 17-й площадке. Правда, против этого возражает маршал Крылов, но я надеюсь переубедить его.

Кузнецов и Гагарин доложили, что экипажи «Союзов» с большой пользой для дела провели двухсуточные тренировки в Евпатории.

Сегодня из Семипалатинска вернулся на полигон маршал Руденко, а из Евпатории прилетел Гагарин для участия в большом празднике строителей полигона (генерал-полковник Н. М. Попов просил обеспечить присутствие Гагарина при вручении строителям памятного знака ЦК партии и правительства).

26 октября.

Завтра предстоит пуск «Союза-А», будет много работы, много больших и малых забот. Чтобы не отвлекать людей от дела, я никому не сказал о содержании своего разговора с министром. Но в 11 часов ночи раздался настойчивый стук в дверь моей комнаты — это Гагарин и другие товарищи пришли поздравить «молодого» генерал-полковника. Пришлось распить с друзьями по бокалу шампанского.

Вечером провели заседание Госкомиссии. Все выступавшие на заседании подтвердили, что подготовка пуска «Союза-А» проходит хорошо. Не было высказано замечаний и по второму кораблю. Затем по предложению Мишина просмотрели секретный кинофильм о создании корабля «Союз». Во время демонстрации фильма я был вызван к телефону маршалом А.А.Гречко — министр поздравил меня с присвоением воинского звания «генерал-полковник авиации» и пожелал здоровья и успехов в работе. Я 23 года носил погоны генерал-лейтенанта и настолько привык к этому званию, что наверное не скоро забуду приставку «лейтенант».

В 12:30 по московскому времени с точностью до 0,1 секунды запустили с 31-й площадки корабль «Союз-А» («Космос-186»). Параметры всех систем корабля в норме, а его орбита близка к расчетной. Развернулись солнечные батареи, работают антенны всех передатчиков, прошла закрутка на Солнце. Одно время была неясность с одной из антенн «Иглы», но через виток выяснилось, что она работает нормально. На пятом витке провели небольшую коррекцию орбиты.

27 октября.

28 октября.

Перед самым пуском «Союза-А» на полигон прилетел Феоктистов. Он утверждает, что вполне здоров и чувствует себя отлично.

Сегодня на праздник строителей полигона прилетел командующий округом генерал-полковник Лященко Николай Григорьевич. Мы вместе с ним работали в Ташкенте и не раз сражались на теннисном корте. Руденко, Лященко, Попов, Курушини другие генералы затащили меня на «чашку чая» — больше двух часов просидели в пустой болтовне.

Весь вчерашний день принимал поздравления по случаю присвоения мне нового звания. Получил приветствия от Смирнова, Устинова, Келдыша, Вершинина, от космонавтов и многих других товарищей. Стали известны фамилии и других «именинников»: Керимов стал генерал-лейтенантом, а на полигоне прибавилось три новых генерала (Меньшиков, Гурович, Вишневский). Полковнику А.С.Кириллову генеральских погон не дали — по этому поводу особенно негодует Мишин, делая вид, что он очень переживает за несправедливо обиженного «бога огня». Но Кириллов только пять лет ходит в полковниках, и если уж решили, что даже Гагарину рановато присваивать звание генерала, то может подождать и Кириллов, ну а Мишину не следует совать свой нос в чужой огород.

29 октября.

Вечером получили сообщение об отказе на «Союзе-А» системы астроориентации. Несмотря на эту серьезную неприятность, подготовка пуска второго корабля продолжается.

С группой товарищей (Мишин, Керимов, Карась, Руденко, Литвинов, Мнацаканян) был в МИКе, в котором ведется сборка ракеты Н-1 и корабля Л- Первый экземпляр ракеты, предназначенный для первых испытаний по подготовке пуска (установка на старт, заправка топливом и т. д.), будет готов через 2—3 недели, но сам старт сможет принять ракету не раньше конца января следующего года. Испытания Н-1 на старте могут состояться в феврале-марте, а ее первый пуск возможен во второй половине 1968 года.

Корабль «Союз-Б» («Байкал») и его носитель полностью подготовлены к пуску. Дата пуска перенесена на 30 октября в связи с неполадками в системе астроориентации.

Пуск пассивного корабля «Союз-Б» («Космос-188») был выполнен с высокой точностью: после выхода на орбиту удаление его от активного «Союза-А» составило 24 километра. Система «Игла» активного корабля сразу же «захватила» пассивный корабль и начала сближение с ним. За время сближения двигатели включались 28 раз и проработали в общей сложности около 200 секунд. Первоначально Мишин не имел намерения осуществить стыковку кораблей (предполагалась лишь проверка маневра сближения), но перед самым пуском «Союза-Б» он решил рискнуть (как он выразился, «пойти втемную на мизер») и попытаться выполнить стыковку. Еще за 15 минут до входа кораблей в зону видимости ИП-16 (Крым) стали поступать косвенные данные о состоявшейся стыковке, а потом по телевидению мы увидели жесткосостыкованные корабли — относительно Земли они медленно вращались, но не имели ни малейших колебаний относительно друг друга.

30 октября.

31 октября. Евпатория.

Итак, автоматическая стыковка двух космических кораблей «Союз» свершилась. Мы могли бы осуществить стыковку методом ручного причаливания (как это делали американцы) года три-четыре назад, но Королев, Мишин и Мнацаканян (Главный конструктор «Иглы» — устройства для сближения и стыковки кораблей) решили идти по пути полной автоматизации. Я возражал против такого подхода, считая, что было бы разумнее идти к автоматизации процесса стыковки через освоение ее в ручном режиме. Но сейчас уже поздно говорить об этом: успешное осуществление жесткой автоматической стыковки — это новый этап освоения космоса. Можно смело утверждать, что маленькая «Игла» Армена Сергеевича Мнацаканяна нанесла почти смертельный укол сверхмощным ракетам типа «Сатурн-5» и Н- Несколько небольших хорошо освоенных ракет смогут теперь выводить на орбиту значительно больше груза, чем одна сверхмощная ракета, и делать это они будут надежнее и при меньших затратах.

...Все команды на спуск корабля прошли нормально, и в 10:38:15 включилась ТДУ. Весь процесс спуска проходил по заданной программе, но после раскрытия парашюта (оно должно было произойти в 11:04:34 на высоте 7000 метров) мы не получили ни одного пеленга от «Кругов» — по-видимому, антенна КВ-передатчика в стренге парашюта опять оборвалась. Проводку корабля обеспечивали локаторы ПВО, а спуск его на парашюте был зафиксирован визуально летчиком вертолета Шевелевым. Через 8 минут после посадки корабля (приземление произошло в 11:12) первый из трех вертолетов службы поиска сел у корабля. До этого момента все шло отлично, но дальше начались роковые ошибки Кутасина и Руденко. Около 12 часов позвонил Д. Ф. Устинов, он сказал, что ЦК очень высоко оценивает работу по осуществлению пуска и стыковки «Союзов», и поинтересовался, как прошла посадка активного корабля. Для официального доклада Устинову Керимов и Мишин, естественно, потребовали подтверждения предварительных сведений о том, что посадка была мягкой, но все наши попытки получить от Руденко, Кутасина и Сибирякова такое подтверждение оказались тщетными: офицеры ВВС сидели у корабля, смотрели на него и не могли определить, сработали ли двигатели мягкой посадки. Только через 2 часа 30 минут после посадки «Союза» специалисты ЦКБЭМ, прилетевшие на Ми-6 к месту его приземления, сообщили: «Двигатели мягкой посадки сработали». Я десятки раз говорил Вершинину и Руденко, что Кутасин опозорит ВВС своей бездеятельностью и бюрократизмом в подготовке средств и сотрудников службы поиска. Сегодня это произошло (и уже не первый раз!). Маршалу Руденко пришлось выслушать горькие упреки от Устинова и Керимова, а Мишин до того разошелся, что заявил Руденко по телефону: «Так работать нельзя, и я не буду больше работать с вами...» Положив трубку, он добавил: «Мне жаль нашу авиацию, если в ней есть еще такие маршалы как Руденко». Керимову и мне с трудом удалось уговорить Мишина, чтобы он не звонил по этому поводу Брежневу. Но Керимову все свое недовольство службой поиска и работой Кутасина и Руденко Мишин все же высказал.

На Ил-18 Мишина перелетели с полигона в Симферополь, а оттуда к трем часам ночи добрались до Евпатории. Мишин и генерал Карась остались в городе для встречи с секретарем горкома и председателем горисполкома (Мишин много пил в самолете и охотно продолжал пьянку в Евпатории), а мы с Керимовым на КП более двух часов разбирались со специалистами в запасах топлива на борту «Союза-А». Многие сомневались, хватит ли оставшихся запасов рабочего тела для посадки корабля. В конце концов убедились, что на одну попытку посадки топлива хватит, после чего я попытался заснуть на пару часов (в 7:30 нужно было уже принимать решение о посадке активного корабля).





Далее:
2003.
Полёты геофизических ракетах.
.
Апрель 1964.
Глава 19.
ВОПРОСЫ ОТБОРА И ПОДГОТОВКИ.
Глава 18. ПОСЛЕДНИЙ ПУСК Н1.
59 дней на орбите.
ТЮРАТАМ — ГАВАЙСКИЕ ОСТРОВА — И ДАЛЕЕ ВЕЗДЕ.


Главная страница >  Даты