Вчера снова был в Центре. Провел совещание с космонавтами группы «Л-1» и группы «Союз» по уточнению .

Главная страница > Даты

Октябрь 1968

Вчера снова был в Центре. Провел совещание с космонавтами группы «Л-1» и группы «Союз» по уточнению программ их подготовки. Для группы «Л-1» самым сложным является организация орбитальных полетов для нелетавших космонавтов (Макаров, Рукавишников, Севастьянов), а также подготовка по автономной навигации. Для группы «Союз» первоочередными задачами будут полеты на невесомость и тренировки в ТБК-6 Сейчас у нас еще нет ясности со сроками полетов экипажей вокруг Луны — по решениям высоких инстанций эти полеты должны быть выполнены в текущем году, но все графики и планы поломаны из-за большого числа аварий и происшествий. Наиболее вероятно, что пилотируемый облет Луны будет совершен в апреле или мае 1969 года. Нет твердого графика и по пилотируемым полетам «Союзов»: полет по варианту «0+1» перенесен на 25 октября — и этот срок, по-видимому, будет выдержан, — а полет четырех космонавтов (вариант «1+3») из-за неготовности кораблей переносится на декабрь, а скорее всего — на февраль-март будущего года. Длительные перерывы в космических полетах и бесконечные переносы сроков их выполнения отрицательно сказываются на настроении космонавтов и качестве их подготовки.

1 октября.

Заезжал на квартиру к Алексею Леонову. Ему снова не повезло, и он лежит в постели с забинтованным носом. Вечером 27 сентября, через два-три часа после моей с ним беседы, Леонов отправился в гараж и занялся ремонтом своей «Волги». Положив доски на сиденье машины, он принялся с помощью домкрата выправлять вмятины на крыше кузова, но домкрат сорвался, и одной из досок Леонов получил сильный удар по носу. На этот раз он отделался царапинами и ушибом, но могло быть и хуже. Придется лично заняться Леоновым: три серьезных происшествия за четыре месяца — это, пожалуй, многовато. Тревожит мысль о том, что если он так неудачлив на Земле, то можно ли его снова послать в космос, тем более в облет Луны. Врачи пока не отмечают отклонений в здоровье и поведении Леонова, но какие-то изменения у него, видимо, есть, и их надо обнаружить. Мне кажется, что в последнее время Леонов слишком возбужден, меньше занимается спортом, излишне часто ездит в Москву и с некоторой заносчивостью относится к другим космонавтам и товарищам по работе. Я посоветовал ему отдохнуть два-три дня, не выходя на работу.

Беседовал с Георгием Береговым. После отличной сдачи экзамена его настроение заметно улучшилось, но полной уверенности в том, что он полетит на «Союзе», у него нет. Я посоветовал Береговому держаться потверже: теперь нет никаких оснований для сомнений — все зависит в первую очередь от него самого, от его самочувствия и уверенности в своих силах.

Позвонила Валя Терешкова и радостно доложила, что она была принята Д.С.Полянским, обещавшим поддержать ее ходатайство о выделении Комитету советских женщин дома в Москве, автомашин, «ВЧ»-связи и кремлевского телефона. Валя не знает, что Полянский следует указанию Косыгина, — по всем этим вопросам мы уже говорили с Сусловым и Косыгиным, и оба они обещали оказать свою помощь.

Заходил ко мне Герман Титов, просмотрели вместе с ним тексты его выступлений в Мексике.

Накануне провел заседание комиссии по увековечению имени Юрия Гагарина. Присутствовали Попов, Камшалов, Осипов, Кузнецов, космонавты, скульпторы, художники, архитекторы.

3 октября.

Леонов и Попович сообщили о предложениях космонавтов и руководства Владимирской области о постройке обелиска на месте гибели Гагарина и Серегина, а также о создании двух небольших музеев в районе, прилегающем к месту катастрофы. Предлагается: установить скульптуры Гагарина и Серегина в летной форме на месте падения самолета; на опушке леса (на удалении в один километр от места катастрофы) построить музей Гагарина; в городе Покров построить музей, посвященный исследованию космоса; оба музея связать асфальтированным шоссе протяженностью 20 километров. Для разработки этих предложений комиссия выделила две группы скульпторов и архитекторов.

Заслушали доклад Германа Титова о проекте нового обелиска на месте посадки корабля «Восток» 12 апреля 1961 года и о мероприятиях Саратовского облисполкома по благоустройству прилегающей к обелиску территории (насаждение парка, строительство гостиницы, музея, подъездной дороги и пристани на озере). Решили выделить группу художников и архитекторов для оказания помощи саратовским товарищам и создания нового обелиска (прежний обелиск является уменьшенной копией московского монумента, выполненного Файдышем и установленного неподалеку от ВДНХ, и не отражает наглядно историческое событие — успешное завершение первого в мире полета человека в космос).

Имел большой и неприятный разговор с генералом Кузнецовым и космонавтами Николаевым и Беляевым. Будучи членами экзаменационной комиссии они 27 сентября поставили Береговому оценку «пять» и вместе с другими поставили свои подписи под заключением: «...годен к полету на космическом корабле «Союз»...» А сегодня все трое высказывают сомнения в способности Берегового успешно выполнить космический полет: «Провалы в памяти, невнимательность, ошибки в логике мышления...» Я догадывался, что они настроены против Берегового, но, думаю, после подписания ими экзаменационного акта и нашего доклада правительству о готовности трех космонавтов к полету на «Союзе» не совсем этично высказывать сомнения в кандидатуре Берегового. Выслушав эти сомнения, я хотел было прервать и крепко отругать капитулянтов, но желание понять мотивы негативного отношения к Береговому взяло верх, и я дослушал все их высказывания до конца.

Для работы над проектом памятника в Звездном городке решили образовать три авторских коллектива и высказали пожелание, чтобы памятник запечатлел Гагарина таким, каким он был среди своих товарищей по работе и в семье (поменьше официоза). В городе Гагарине (бывший Гжатск) рекомендовали установить скульптуру молодого Гагарина (примерно такого, каким он выглядит на фотоснимке, запечатлевшем его — курсанта аэроклуба — на крыле самолета Як-18). Разработку проекта обелиска на площади Гагарина в Москве поручили трем авторским группам, признав целесообразным не ограничивать их творческую фантазию никакими рамками. К каждому творческому коллективу прикрепили по два космонавта. Состав каждой авторской группы и задания на разработку проектов будут оформлены приказом министра культуры.

Вчера был в полку у товарища Алексеева — проверял тренировки космонавтов Шонина, Хрунова и Елисеева в полете на невесомость на самолете Ту-104.

5 октября.

Надо сказать, что полеты на невесомость на Ту-104 значительно опаснее, чем обычные полеты с пассажирами: «горки» и пикирования создают большие напряжения в конструкции самолета и усложненные условия для работы его силовой установки и оборудования. Поэтому для каждого участника таких полетов (всего на боту самолета Ту-104 при проведении тренировок на невесомость находится не менее 18 человек) выделяется индивидуальный парашют. Для аварийного покидания самолета в нем имеются три люка. Наземные тренировки показали, что минимальное время на покидание самолета в аварийной обстановке всем личным составом составляет 32 секунды, а при неблагоприятных условиях оно возрастает до двух минут. Я приказал продолжить тренировки по аварийному покиданию самолета и работы по совершенствованию всех мероприятий, обеспечивающих безопасность полетов на невесомость. Выяснилось, кроме того, что экипажи самолетов Ту-104 имеют малый (всего 55—60 часов) годовой налет. Обязал генерала Кузнецова планировать, начиная с 1969 года, годовой налет для экипажей Ту-104 в пределах 150—200 часов, а до конца текущего года обеспечить еще по 40—50 часов налета на каждого летчика.

На борту самолета, пилотируемого летчиком Суриковым, были установлены макеты двух состыкованных кораблей «Союз». Хрунов и Елисеев тренировались в надевании скафандров в условиях невесомости, в выходе в «открытый космос», возвращении и переходе из корабля в корабль, а Шонин в роли командира пассивного корабля контролировал все выполняемые ими операции. За полет общей продолжительностью 1 час 40 минут было сделано пять «горок» — при длительности каждого сеанса невесомости в 20—25 секунд суммарное время пребывания космонавтов в состоянии невесомости составило всего 100—120 секунд. За эти короткие секунды они должны научиться надевать скафандры и переходить из корабля в корабль. В условиях реального космического полета у них будет больше времени на выполнение этих операций, но при тренировках на самолете им приходится изрядно попотеть. После посадки самолета я побеседовал с экипажем Ту-104, врачами, инструкторами и самими космонавтами — по общему мнению, первый после длительного перерыва (не летали со дня гибели Гагарина) полет на невесомость был выполнен отлично.

Вечером встречался с Георгием Береговым. Мы с ним старые однополчане, но, если мне не изменяет память, ни разу вместе не фотографировались — по просьбе кинооператора Макарова и фотокорреспондента Моклецова нам пришлось немного попозировать. К съемкам я намеренно привлек Беляева, Николаева и Кузнецова — пусть они прочувствуют, что несмотря на все их сомнения в Береговом он остается первым кандидатом на предстоящий полет.

С космодрома сообщили, что для тренировок космонавтов в корабле «Союз» отводятся 7 и 8 октября. Приказал Кузнецову вместе с Береговым, Волыновым, Шаталовым и всеми специалистами завтра вылететь на космодром. К.А.Керимов сообщил по телефону о том, что по рекомендации высоких инстанций Госкомиссия всем составом должна 8—9 октября вылететь на космодром с задачей осуществить пуск пилотируемого корабля «Союз» в период 25—30 октября. Я ответил Кериму Алиевичу, что приветствую такое решение.

Итак, в ВВС выявились уже четыре «противника» Берегового — Кутахов, Кузнецов, Николаев, Беляев. Много их и в ЦКБЭМ (нельзя забывать, что мы отбили кандидатуру Феоктистова, заменив его Береговым). В этих условиях малейший промах Берегового будет использован против него и Каманина, но меня это не пугает: я уверен, что самым лучшим кандидатом на полет является Береговой, хотя окончательное решение о том, кто первым полетит на «Союзе», будет принято, как всегда, на космодроме, когда все три кандидата полностью закончат все тренировки и пройдут медицинские обследования и весь цикл предполетной подготовки.

Имел сегодня разговор с генералом Кутаховым, исполняющим должность Главкома. Он напомнил мне, что Шаталов является его выдвиженцем в космонавты, и сказал: «Не в службу, а в дружбу... Устрой так, чтобы Шаталов полетел в космос одним из первых...» Мне уже было известно, что 3 октября Кутахов принимал Шаталова и обещал ему свою поддержку. Я ответил, что Шаталов готовится к предстоящим полетам на «Союзах», но пока что в роли дублера, и что его полет наиболее вероятен только в 1969 году — после того, как слетают Береговой и Волынов.

7 октября.

3 октября на борту океанографического судна «Василий Головнин» прибыл в Бомбей космический корабль Л-1 № 9 («Зонд-5»), приводнившийся в Индийском океане после успешного облета Луны. 4 октября на самолете Ан-12 «Зонд-5» доставлен из Бомбея в Москву.

Звонил Г. А. Тюлин — он обеспокоен тем, что тактико-технические требования к кораблю Л-1 до сих пор не подписаны представителями ВВС. Я заверил Георгия Александровича, что этот документ мы подпишем, и одновременно попросил его поставить перед Госкомиссией вопрос о ходе подготовки экипажей для Л-1 (меня больше всего беспокоит отсутствие опыта орбитальных полетов у большинства кандидатов на участие в пилотируемом облете Луны). Тюлин не смог дать мне удовлетворительный ответ на этот трудный вопрос, которым я донимаю его уже больше года.

Вчера генерал Кузнецов и группа космонавтов (Береговой, Волынов, Шаталов), врачей и инженеров улетели на двух самолетах на космодром. Там они проведут тренировки на корабле «Союз» и через три дня вернутся в Москву. Сегодня Кузнецов доложил по телефону с космодрома, что занятия проводятся точно по расписанию и будут закончены 8 октября к 16:0 Мишин и Керимов уверяют, что пуск двух кораблей «Союз» вполне реален в период с 25 по 30 октября. Вылет космонавтов на полигон для непосредственной подготовки к полету будем планировать на 14 октября. Сегодня звонили от Л. В. Смирнова и предупредили: «На днях состоится заседание ВПК, вам и космонавтам группы «Союз» быть обязательно». На завтра намечено заседание лунного совета, на котором будут Келдыш, Мишин, Керимов и другие товарищи, от которых зависят сроки пусков, — там и уточним дату вылета на космодром.

8 октября.

В поступившем сегодня сообщении ТАСС имеются сведения о том, что США намерены уже в декабре осуществить облет Луны кораблем «Аполлон-8» с тремя астронавтами на борту. Я считаю это чистейшей авантюрой: американцы не имеют опыта возвращения кораблей на Землю со второй космической скоростью, да и ракета «Сатурн-5» еще недостаточно надежна (было выполнено всего два пуска, один из которых оказался неудачным). Вероятность печального исхода такого полета очень велика, но нельзя и утверждать, что нет никаких шансов на его успешное завершение. Устроители этой авантюры, по-видимому, полагают, что такой полет при любом его исходе пойдет на пользу космической программе США: в любом случае можно будет добиваться от правительства дополнительных ассигнований на космические исследования.

Дал команду генералу Кузнецову завтра вместе с космонавтами вернуться в Москву, закончить здесь все тренировки на тренажерах и снова возвращаться на космодром 14 октября.

Больше часа беседовал с Вершининым. Главком интересовался подробностями полета и посадки «Зонда-5» и его состоянием после приводнения. Говорили и о предстоящих пилотируемых полетах кораблей «Союз». Вершинин согласился с моим мнением, что в первый полет (вариант «0+1») следует послать Берегового.

9 октября. Тюра-Там.

Завтра в 9:00 вместе с В.П.Мишиным, К.А.Керимовым и большой группой специалистов на самолете Ил-18 вылетаем на полигон. До пуска остается еще более двух недель — можно было бы вылететь и попозже, — но для Мишина и других членов Госкомиссии важно наблюдать и контролировать весь процесс подготовки кораблей и носителей к полету.

На аэродроме Тюра-Там нас встретил заместитель технического руководителя Е.А.Фролов. Он доложил, что пока работы по подготовке обоих кораблей «Союз» идут по графику и, если не будет больших срывов и накладок, то их пуски могут состояться 24—25 октября.

Прилетели на космодром. Последнее время я редко играю в шахматы, но сегодня все четыре часа полета сражался за шахматной доской с главными конструкторами. Сыграл пять партий и все выиграл: по две у Конопатова и Мнацаканяна и одну — у Тополя (последний намеревался взять реванш за «невезение представителей промышленности», но и ему пришлось прочувствовать горечь поражения).

С нами прилетела группа врачей и инженеров, работы здесь для всех много, и Керимов поступил правильно, решив пораньше прибыть на полигон. Вечером я провел с нашими специалистами инструктивное совещание, каждому поставил конкретную задачу на завтра. Особого внимания потребует разработка расписаний предстартового и стартового дней. Беспокоит меня и якобы избыточный (80,4 килограмма) вес Берегового: при таком весе космонавта затруднена центровка его в кресле, и врачи Минздрава (Егоров) и представители Северина (Михайлов) высказывают сомнения в возможности допуска Берегового к полету. Я думаю, что в этом деле приложили руку «друзья» Берегового. Придется завтра самому изучить этот вопрос и принять по нему обоснованное решение.

Плохо, что с нами не прилетел Мишин, — он опять заболел. Частые «болезни» Мишина связаны с его выпивками. Обидно, что на месте Королева оказалась такая неустойчивая личность, — это многое портит в нашем деле.

10 октября.

Старт пилотируемого «Союза» намечен на 13:00 московского времени — это означает, что его посадка должна произойти около полудня, то есть в самую ветреную часть суток. Я знаю, что возможности переноса старта ближе к утру ограничены: выбор времени старта в этом полете диктуется стремлением обеспечить стыковку кораблей в светлое время, но надо будет еще раз проверить все расчеты и взвесить, что важнее — осуществление стыковки «Союзов» на первом же витке полета пилотируемого (активного) корабля или обеспечение его безопасной посадки.

Принято окончательное решение: пассивный «Союз» будем пускать 24 октября со второй площадки, а активный — с 31-й 25 октября. Все полеты космонавтов, в том числе и последний полет Комарова, осуществлялись со второй площадки — предстоящий пуск активного корабля станет первым, нарушающим установившуюся традицию.

Был на 31-й площадке, осмотрел оба корабля «Союз», беседовал с Фроловым, Тополем и военными испытателями.

Полгода назад Береговой весил 86 килограммов, и я, предвидя трудности с назначением его первым кандидатом на полет, рекомендовал ему снизить свой вес до 80 килограммов. Последние замеры показали, что Береговой выполнил мою рекомендацию, — сейчас он весит 80,4 килограмма. При таком весе центровка космонавта в кресле почти укладывается в допустимые пределы, а если еще учесть, что в полете он потеряет два-три килограмма веса, то при посадке корабля центровка будет соответствовать самым жестким требованиям. Требования к центровке должны быть строго соблюдены — это обеспечит лучшую переносимость космонавтом перегрузок при посадке в усложненных условиях (отказ двигателей мягкой посадки, боковой ветер силой свыше 15 метров в секунду, уклоны местности).

Провел совещание медиков ВВС и Минздрава (группу гражданских врачей на космодроме возглавляет космонавт Б.Б.Егоров), договорились по всем вопросам медицинского обеспечения подготовки и проведения полета космонавта на активном «Союзе». Потом вместе с В.А.Смирновым, полковником Терентьевым и специалистами от Северина подробно рассмотрели вопрос о центровке Берегового в кресле корабля.

11 октября.

Просмотрел список командируемых на полигон представителей ВВС, в нем оказалось более 60 фамилий. Сократил список на 12 человек — часть товарищей направим прямо в Евпаторию и на другие наблюдательные измерительные пункты. И все же через два-три дня здесь соберутся свыше 40 специалистов ВВС, в том числе не менее десяти космонавтов.

На 31-й площадке сегодня тревожно: на одном из кораблей обнаружена неисправность в системе терморегулирования. Корабль придется разбирать, а это вызовет задержку в тренировках космонавтов.

Теплый солнечный день, ветер умеренный, температура воздуха около 20 градусов. В семь утра, когда солнце едва-едва поднялось из-за горизонта, было довольно прохладно (+3 градуса), но мы все же провели физзарядку на свежем воздухе.

Поздно вечером из Москвы сообщили, что 14 октября в правительстве будет решаться вопрос об экипажах для «Союзов» и я должен доложить о готовности космонавтов. Придется завтра утром вылететь в Москву.

Получено сообщение о новом полете американцев — сегодня они вывели на околоземную орбиту «Аполлон-7» с тремя астронавтами на борту. Полет запланирован на 11 суток, его главная задача — испытание лунного корабля на максимальную продолжительность пребывания в космосе. Несколько месяцев тому назад американцы объявили дату этого полета — 11 октября — и точно ее выдержали.

Три дня был в Москве. Вчера на заседании ВПК Совмина доложил о подготовке экипажей к предстоящему полету и представил космонавтов. Заседание вел Л.В.Смирнов; присутствовали: Афанасьев, Титов, Пашков, Строев, Дементьев, Зверев, Калмыков, Тюлин, Мишин. Единогласно принято решение готовить пуск двух кораблей «Союз» в период 24—26 октября. Командиром активного корабля «Союз» утвердили полковника Берегового, а его дублерами — подполковников Волынова и Шаталова.

15 октября.

Вечером был с космонавтами на 3-й площадке, где мы познакомились с выполнением графика испытаний. Присутствовали на техническом руководстве, на котором Мишин с пристрастием допрашивал всех главных конструкторов систем. На обоих кораблях при испытаниях было много замечаний. Так, корабль № 10 (активный) имел 18 существенных (а всего 55) замечаний — одиннадцать из них устранили, а остальные семь решением руководства «допущены в полет». Ни одно из «допущенных в полет» замечаний не может стать источником аварийной ситуации, но может отрицательно повлиять на качество выполнения отдельных операций, в частности, при проведении телепередач из бытового отсека корабля.

Сегодня вместе с космонавтами и представителями промышленности вернулся на космодром. В полете обыграл в шахматы академика Мишина и доктора технических наук Лобанова (Лобанов назначен вместо Ткачева Главным конструктором парашютных систем).

16 октября.

В последние месяцы мои взаимоотношения с Мишиным заметно улучшились. Я делаю все возможное, чтобы поддержать его авторитет среди космонавтов.

Сегодня состоялось заседание Госкомиссии. Главные конструкторы всех систем доложили: корабли «Союз» № 10 (активный) и № 11 (пассивный) к пускам готовы. Приняли решение: приступить к заправке корабля № 11 горючим и газами, имея в виду, что его пуск намечен на 24 октября, а пуск корабля № 10 — на 25 октября.

Космонавты вместе с методистами приступили к окончательной отработке бортжурналов — очень трудоемкой, но крайне важной работе. Каждый космонавт должен своей рукой записать в бортжурнал весь порядок работы в космосе по программе полета и предусмотреть свои действия в различных нештатных ситуациях. На заполнение бортжурналов уйдет не менее пяти дней.

Рассмотрел и утвердил план киносъемок и встреч космонавтов с корреспондентами. Провел совещание со всеми офицерами ВВС, уточнил задачи и сроки выполнения работ по всем направлениям подготовки к полету.

Врачи ВВС вместе с представителями Минздрава Егоровым и Воробьевым разработали распорядки предстартового и стартового дней — я утвердил их после обсуждения с космонавтами и внесения небольших поправок. В отличие от всех предыдущих стартов предстартовую ночь Береговой и его дублеры проведут не на второй площадке в домике космонавтов, а в более благоустроенной гостинице «Космонавт» на 17-й площадке.

17 октября.

Два дня внимательно присматриваюсь к Береговому (он разместился в комнате рядом со мной). Встречи на занятиях, в столовой, на спортплощадке и в гостинице не дают оснований сомневаться в способности Берегового выполнить полет. К полету он готов, и я надеюсь, что он его успешно выполнит. Но я не могу отделаться от мысли, что по своим личным качествам он, пожалуй, уступает Шаталову и Волынову. Береговой излишне замкнут, его личная организованность небезупречна, он может допускать небрежность в одежде, речь его несколько затруднительна. Эти мелкие недочеты в поведении Берегового проявляются только на фоне таких «эталонных» космонавтов, как Шаталов, Волынов, Хрунов, а в целом он достоин самой высокой оценки. Дай бог, чтобы все космонавты к 47 годам сохранили весь букет достоинств, которыми обладает Береговой — опытнейший летчик-испытатель.

Весь день работал над статьей «Летчики Киевских дивизий». 6 ноября исполняется 25 лет со дня освобождения Киева, и по просьбе редакции «Красной звезды» я написал 16 страниц воспоминаний о летчиках 5-го штурмового авиакорпуса, 264-я и 4-я гвардейская дивизии которого за успешные действия в боях за Киев получили наименования «Киевских».

Космонавты продолжают заполнение бортжурналов: Береговой работает один, а Волынов и Шаталов трудятся вместе. Все принципиальные моменты они согласовывают между собой и с методистами, а наиболее важные решения и рекомендации — со мной.

Сегодня мне стукнуло шестьдесят лет (в действительности автору «Космических дневников» 18 октября 1968 года исполнилось 59 лет: в своей повести «Моя биография только начинается», изданной «Молодой гвардией» в 1935 году, Николай Каманин пишет о том, как в семнадцатилетнем возрасте он «исправил ошибку природы», переправив в документах для поступления в летную школу последнюю цифру года своего рождения с «девятки» на «восьмерку» — Ред.). Об этом «событии» известили московские газеты и Всесоюзное радио. Получил приветственные адреса и поздравления от Устинова, Смирнова, Келдыша, Фурцевой, Дементьева, Афанасьева, Мишина, Челомея, Тюлина, Захарова, Епишева, Якубовского, Вершинина, Крылова, Батицкого, Касатонова. Маршал Гречко наградил меня именными золотыми часами. Но самыми приятными и неожиданными были поздравления космонавтов.

18 октября.

Я решил не проводить никаких официальных чествований, но работать сегодня все равно не дадут: бесконечные телефонные звонки, телеграммы и личные приветствия. Уже приходили с поздравлениями Керимов, Мишин, Курушин, Воробьев, Северин, Даревский, Воронин, Семенов, Лобанов, Фролов, Тополь и многие другие.

Обычно я выхожу на физзарядку в 7:30, а сегодня вышел на десять минут раньше, будучи уверен, что ребята еще спят. Но все они были уже на ногах и встретили меня букетами цветов, очень теплыми приветствиями и добрыми пожеланиями. Пришлось, нарушая запреты врачей, крепко обнять и расцеловать Николаева, Берегового, Волынова, Шаталова и других товарищей по работе. За ночь они выпустили «Боевой листок», посвященный моему юбилею. Мне особенно понравилась короткая заметка с изображением теннисной ракетки, сопровождаемым таким текстом: «Н.П.! Уважаем Ваши победы, но не сдаемся! Космонавты».

Вчера вечером меня все же принудили сесть за праздничный стол, пришлось немного выпить. Космонавтам — кандидатам на полет — я разрешил не связываться с нашей компанией и продолжать работу. Особенно я беспокоился за Мишина: зная о его слабости к коньяку, я пытался не затевать длинных речей и избежать обилия тостов. В какой-то мере это мне удалось, да и сам Мишин на этот раз держался молодцом. Василий Павлович преподнес мне модели двух состыкованных кораблей «Союз» и очень теплый адрес, мы с ним раз пять обнимались, целовались и клялись в вечной дружбе. У меня нет оснований сомневаться в искренности стремления Мишина установить со мной более дружеские отношения, но, хорошо зная его и свой характер, я не могу надеяться на прочность нашей дружбы, хотя в интересах дела надо всячески укреплять здоровые тенденции в развитии наших взаимоотношений.

19 октября.

Чтобы еще раз удостовериться, все ли мы делаем для обеспечения безопасности полета, я проверил готовность службы поиска, расстановку аварийных команд, соблюдение требований режима и медицинского контроля. Утвердил план основных мероприятий в период с 21 до 25 октября, подписанный старшим группы космонавтов полковником А.Г.Николаевым:

Подготовка кораблей «Союз» к пуску проводится без отклонений от графика. Береговой, Волынов и Шаталов продолжают работу с бортжурналами.

Мероприятие

Дата

Ответственный

Время проведения

Работа с документацией

21.10

9:00-14:00

Медицинское обследование

Моисеенко

15:30-19:30

22.10

Ешаков

Посещение домика Королева

Освоение рабочих мест

10:00-14:00

Медицинское обследование

17:30-19:30

14:00-15:00

Николаев

Фролов

23.10

Ешаков

Подгонка датчиков

Медицинское обследование

9:00-14:00

Заседание Госкомиссии

17:00-18:00

15:00-17:00

Ешаков

24.10

Керимов

Встреча со стартовой командой

Медицинское обследование

16:00-17:00

9:00-14:00

Николаев

Ешаков

Андриян Николаев несколько раз уговаривал меня поехать поохотиться на уток (говорят, что сейчас идет интенсивный перелет дичи с севера на юг), но от этой заманчивой идеи пришлось отказаться.

Продолжаю непрерывное наблюдение за ходом подготовки космонавтов. Вчера минут сорок беседовал с Береговым, но вопросов, связанных с предстоящим полетом, я намеренно не затрагивал — говорили о боях за Днепр и Киев, вспоминали боевых друзей.

20 октября.

Продолжается полет «Аполлона-7» с астронавтами Уолтером Ширра, Доном Эйзелом и Уолтером Каннингемом на борту. Судя по сообщениям прессы, астронавты справились с недомоганиями, вызванными гриппом, и надеются полностью выполнить одиннадцатисуточную программу полета. Они уже провели несколько телесеансов с борта корабля, четыре раза включали маршевый двигатель для изменения параметров орбиты, фотографировали Мексику и Багамские острова, пролетали над центром урагана «Глэдис», наблюдали авианосец «Эссекс» (флагманский корабль поисково-спасательного комплекса).

Вместе с Андрияном Николаевым и Борисом Волыновым еще раз внимательно прошлись по всей программе полета, подготовили все необходимые документы, в том числе справочник для ведения связи с космонавтом на старте и на орбите.

Выходной день, но до обеда мы работаем. Вчера был дождливый холодный день, а сегодня с утра солнечно, хотя и прохладно.

Вчера приказал отправить в Москву подполковника Никитина. Никитин — хороший, знающий инженер, но иногда он срывается и пьет неделями. Никитина все жалеют, но понимают, что он нуждается в лечении.

С К.А.Керимовым, Г.И.Ворониным и В.А.Смирновым обсудили положение с системами жизнеобеспечения для наших космических кораблей. Эти системы разрабатываются в КБ Воронина. Сам Воронин стремится их развивать и совершенствовать, но министр авиационной промышленности считает, что Воронин должен заниматься только самолетными системами, и не дает ему возможности наращивать усилия, направленные на развитие космонавтики. Из-за узковедомственной позиции Дементьева наши СЖО по ряду параметров уступают американским аналогам и не имеют четкой перспективы совершенствования. Не лучше обстоят дела и с космическими скафандрами (Северин), посадочными системами (Лобанов) и тренажерами (Даревский): у МОМ (Афанасьев) нет организаций, способных разрабатывать эти системы, а Дементьев тормозит их развитие на предприятиях МАП. На сегодняшнем совещании мы пришли к выводу, что дальше так продолжаться не может, и решили единым фронтом добиваться кардинального решения этих проблем через Д.Ф.Устинова.

Сегодня на полигон прилетели Келдыш, Афанасьев, Глушко, Карась, Горегляд, Кузнецов, космонавты и врачи. Сейчас на космодроме людей больше, чем перед любым из предыдущих пусков. Особенно много медиков (22 врача от ВВС и с полсотни — от Минздрава), они уже начали предстартовые обследования Берегового, Волынова и Шаталова. Обследования проводятся по обычной программе, принятой еще перед стартом Гагарина, но с одним существенным дополнением — снятием показателей самочувствия космонавта при различных дозированных нагрузках, воспроизводимых на специальной установке велосипедного типа.

21 октября.

Сегодня космонавты провели тренировку в корабле «Союз». Главная цель тренировки: еще раз проверить все оборудование корабля, подготовленного к вывозу на старт. Занятия, на которых присутствовали все члены Госкомиссии, прошли успешно.

22 октября.

На второй площадке, в том же зале, где в 1961 году я представлял Государственной комиссии старшего лейтенанта Гагарина как кандидата на первый полет в космос, состоялось заседание Госкомиссии по пуску двух «Союзов». Присутствовало более ста человек, но участников гагаринского пуска было немного: Келдыш, Кириллов, Воронин, Бармин, Глушко, Даревский, Горегляд и я — вот и вся «старая гвардия». Решили: пуск активного пилотируемого корабля № 10 осуществить 26 октября, а на сутки раньше запустить пассивный корабль № 1 Еще раз всем составом комиссии рассмотрели программу полета двух кораблей с одним космонавтом на борту. Главная цель полета — ручная стыковка в космосе и завершение конструкторских летных испытаний новой серии космических кораблей «Союз».

Афанасьев и Келдыш провели совещание главных конструкторов по вопросам организации научно-технических экспериментов и перспектив развития средств управления, жизнеобеспечения, телевидения и других систем космических кораблей.

Утром провел совещание со всеми офицерами ВВС по имевшим место недостаткам в работе методистов и врачей, уточнил задачи на ближайшие 3—4 дня. Договорился с Береговым о «кодировании» его сообщений с орбиты. Сообщение «Все системы корабля работают нормально, самочувствие отличное» означает, что полет можно продолжать по полной программе; при оценке состояния систем корабля или самочувствия космонавта только на «хорошо» требуются консультации с руководителями полета и специалистами, а при оценке «удовлетворительно» — надо срочно принимать решение о посадке. В 10 часов утра заходил Келдыш — мы обошли с ним все медицинские кабинеты, наблюдая за работой врачей с Береговым и Волыновым. Кстати говоря, из Москвы пришло сообщение о том, что в ЦК кое-кто возражает против участия Волынова в космических полетах, — я знал об этом и раньше, и пока мне удавалось защитить кандидатуру Волынова.

23 октября.

24 октября.

В 18 часов в спортзале на 17-й площадке провели заседание Государственной комиссии. В. П. Мишин выступил с докладом о готовности носителей и кораблей «Союз», а я доложил о готовности к полету космонавтов. Решили назначить командиром корабля «Союз» № 10 Г.Т.Берегового, а его дублерами — Б.В.Волынова и В.А.Шаталова. С приветствиями к космонавтам выступили Афанасьев, Келдыш, Карась и Керимов. После заседания Мишин и я с группой ученых и специалистов провели беседу с космонавтами о порядке выполнения научно-технических экспериментов на орбите и уточнили план телерепортажей с борта корабля.

В 16 часов у ракеты, установленной на 31-й площадке, состоялась встреча космонавтов с военными и гражданскими испытателями — с теми, кто готовил ракету и корабль «Союз» к полету. На встрече было более 500 человек, присутствовали все члены Госкомиссии. Георгий Береговой держался спокойно и удачно ответил на все приветствия и пожелания благополучного полета.

Сегодня Береговой и другие космонавты вместе со мной были на второй площадке, где посетили домик Королева и домик космонавтов. При осмотре этих реликвий к нам присоединились Мишин и другие главные конструкторы. В домике Королева все сохранилось так, как было при жизни Сергея Павловича, а вот домик космонавтов содержится плохо. По этому поводу я разговаривал с Мишиным, Самохиным и генералом Курушиным и просил их в ближайшее время воссоздать в домике космонавтов ту обстановку, которая была в нем накануне полета Гагарина. Все трое обещали выполнить мою просьбу, но я чувствую, что к оборудованию домика надо будет привлечь самих космонавтов.

25 октября.

Поздно вечером на космодром прилетел член Военного совета ВВС генерал И.М.Мороз с целой армией корреспондентов. Уже в машине, в которой мы вместе ехали с аэродрома, Мороз вдруг брякнул: «Как дела с Волыновым?» По этой его реплике я понял, что он настроен против Волынова, и, намеренно сделав вид, что ничего не знаю о сомнениях в кандидатуре Волынова, спокойно ответил: «Борис Волынов — один из лучших наших космонавтов, и к полету он подготовлен отлично». Почувствовав, что я готов защищать Волынова, Мороз не совсем уверенно произнес: «А все-таки к Волынову придется внимательно присмотреться...»

К 10 часам утра все члены Госкомиссии собрались у ракеты на второй площадке. Заслушав всех главных конструкторов и руководителей служб, решили произвести заправку ракеты топливом и осуществить пуск «Союза» № 11 в 12:00 московского времени (в открытой печати этот корабль получит обозначение «Союз-2»).

День пуска беспилотного корабля «Союз» мы начали как обычно — с физзарядки. Утро было солнечное, но прохладное (температура — около нуля, ветер — до 5 метров в секунду).

Вечером Береговой провел в моем присутствии свою первую пресс-конференцию, в которой участвовали 12 корреспондентов, несколько фото- и кинооператоров.

До часовой готовности я был у ракеты — знакомил генерала Мороза (он первый раз на космодроме) с носителем и стартом, — а потом поехал на наблюдательный пункт второй площадки, где уже были все космонавты, члены Госкомиссии, руководство космодрома и корреспонденты. За полчаса до пуска небо над стартом стало затягиваться облаками. Пуск состоялся ровно в 12:00 — все прошло очень четко, как в лучшие времена при Королеве. Через 30—40 минут были получены доклады с измерительных пунктов: корабль «Союз-2» выведен на расчетную орбиту. После старта я часа два побыл на КП и, убедившись, что все системы и оборудование корабля работают нормально, забрал всех наших специалистов и уехал с ними на 17-ю площадку — нам надо было еще многое успеть сделать для обеспечения завтрашнего старта Берегового. Уточнил распорядок стартового дня и проверил знание каждым офицером его конкретных задач.

Летим на Ил-18 с космодрома в Евпаторию на основной командный пункт. В самолете весь состав Госкомиссии (Келдыш, Афанасьев, Мишин, Керимов, Карась и другие), большая группа конструкторов и специалистов. Время близится к полуночи, безумно хочется спать, но я попытаюсь кратко описать основные события этого дня.

26 октября. Борт самолета Ил-18 — Евпатория.

В 7:30 состоялось заседание Госкомиссии с заслушиванием докладов о полной готовности ракеты, корабля, космонавта и всех служб полигона. Решили осуществить пуск «Союза» № 10 («Союза-3») с космонавтом Г.Т.Береговым на борту в 11:30 московского времени.

...Я встал как обычно — в семь часов утра, — а в 7:15 врачи подняли Берегового. На мой вопрос о самочувствии Береговой ответил: «Спал хорошо, все нормально». Я напомнил ему порядок посадки в корабль, а генералу Кузнецову приказал выполнять распорядок дня с точностью до секунды.

Старт корабля «Союз-3» прошел отлично: после выхода на орбиту он оказался всего в одиннадцати километрах от «Союза-2». Вскоре прошел сигнал «Захват цели», и началось автоматическое сближение кораблей. Выходя из бункера, я услышал сообщение по громкоговорящей связи: «Расстояние между кораблями 8 километров, скорость сближения 15 метров в секунду». Когда я приехал на КП, там уже все поздравляли друг друга с удачным началом полета. Казалось, все идет очень хорошо: через полтора часа после пуска «Союза-3» корабли должны пройти над нами жестко состыкованными. Но вот голос Берегового разбивает все наши надежды: «Стыковка не произошла из-за рассогласованности кораблей по курсу...»

В 11:20 по местному времени автобус с космонавтом прибыл на техническую позицию. Береговой доложил председателю Госкомиссии о готовности к полету и после краткого напутствия Керимова направился к ракете, чтобы занять свое рабочее место в корабле. До 15-минутной готовности я и Андриян Николаев вели переговоры с Береговым по радиосвязи, а потом перешли в бункер, где кроме пусковой команды находились уже Керимов и Мишин.

27 октября.

Через несколько минут нам стало известно, что при попытке стыковки был израсходован почти весь запас рабочего тела ДПО (двигатели причаливания и ориентации). Всем стало ясно, что делать повторную попытку стыковки нельзя: израсходовано около 80 килограммов рабочего тела, а оставшиеся 8—10 килограммов необходимы для ориентирования корабля перед сходом с орбиты. В целях экономии рабочего тела решили не проводить динамических операций по управлению полетом. Для дальнейшего руководства полетом и выяснения причин невыполнения стыковки Госкомиссия всем составом вылетела в Крым.

Связь с «Союзом-3» по УКВ очень хорошая. На связи с Береговым дежурят Шаталов и Волынов, особенно хорошо и остроумно ведет переговоры Шаталов. Мы часто наблюдаем Берегового по телевидению, которое на борту «Союза-3» работает намного лучше, чем во всех предыдущих полетах. Ясно видны не только лицо Берегового и оборудование кабины, но и буквы и цифры, которые космонавт записывает в бортжурнал.

Проснулся в 5 часов, на 14-м витке «Союза-3» вел переговоры с Береговым. Он не понимает, почему не прошла стыковка, и это сильно его волнует. Я и Мишин вчера и сегодня несколько раз подбадривали Берегового и нацеливали его на выполнение программы полета. Все параметры атмосферы в кабине «Союза-3», включая влажность (20—30 процентов), находятся в пределах нормы (одно время датчик и индикатор влажности выдавали заниженное ее значение — порядка 8 процентов). Мы поставили Береговому задачу: вручную выполнить ориентирование корабля, а затем — закрутку его на Солнце. Обе эти операции Георгий Тимофеевич провел четко и с большой экономией рабочего тела.

Генералам Щеулову и Горегляду, а также космонавту Николаеву Госкомиссия поручила вылететь в Караганду для встречи Берегового после посадки и для доставки его на космодром.

Сегодня попытались осуществить астроориентацию корабля «Союз-2». Попытка оказалась безуспешной (датчик «45К» снова не захватил звезду) — все рабочее тело из ДО-1 израсходовали впустую. Приняли решение не ставить больше на «Союзы» датчики «45К».

Сегодня посадили «Союз-2». Корабль приземлился с недолетом в 45 километров до расчетной точки (вчера я провел заседание посадочной группы, на котором было принято решение посадить «Союз-2» на 49-м витке полета с точкой прицеливания в районе Караганды). Я руководил посадкой, а генерал Кутасин — всеми работами по поиску. Фото- и кинооператоры засняли корабль еще в воздухе, когда он спускался на парашютах. Через 8 минут после приземления «Союза-2» около него сел поисковый вертолет. За все время работы поисково-спасательной службы (ПСС) и лично Кутасина — это лучший результат поиска. Афанасьев, Келдыш, Мишин и все другие, кто был на КП, остались очень довольны четкой работой ПСС. От имени Госкомиссии я объявил благодарность всему личному составу службы поиска.

28 октября.

Активная работа на КП начинается в 4 часа и кончается в 20 часов, когда корабль уходит на «глухие» витки над Атлантикой и Америкой, — связь с кораблем почти полностью прекращается, космонавт в это время спит.

Береговой проводил сегодня научно-исследовательские эксперименты. Ему было поручено, в частности, проследить за работой автоматической системы астроориентации «Союза-3» и, если не произойдет захват звезды датчиком «45К», немедленно выключить автоматику, чтобы не расходовалось напрасно рабочее тело. Береговой доложил, что после того, как прошла ориентация на Солнце, корабль начал вращаться в поисках «опорной» звезды. Корабль сделал два с половиной оборота, но звезды не нашел, и космонавт выключил автоматику. Этим экспериментом окончательно забракован датчик «45К». Наблюдая за работой автоматики, Береговой одновременно настойчиво искал звезды на дневной части неба — ему удалось трижды «засечь» яркую одиночную звезду, но определить ее принадлежность к созвездию он не смог.

Провел заседание посадочной группы. Заслушали четыре доклада: 1) о состоянии корабля «Союз-3»; 2) о состоянии космонавта; 3) о данных баллистических расчетов точки прицеливания и трассы спуска; 4) о метеоусловиях в районе посадки. Решили: осуществить посадку корабля «Союз-3», пилотируемого космонавтом Береговым, 30 октября на 81-м витке полета. Назначили район посадки в 50—100 километрах севернее Караганды.

29 октября.

Береговой успешно выполнил сегодня полный цикл тренировки на случай посадки корабля вручную. С помощью ручного управления он сориентировал корабль по-посадочному, затем почти целый виток удерживал его в этом положении с помощью гироскопов, а в заданное время включил на три секунды ТДУ.

Трасса спуска «Союза-3» проходит через Аральское и Каспийское моря, на них бушуют штормы, не позволяющие малым поисковым судам выйти в открытое море и затрудняющие посадку на воду амфибий Бе- Хотя вероятность приводнения космического корабля в Аральском, а тем более в Каспийском, морях (при отказе СУС и большом недолете) очень невелика, мы обязаны и в этом случае принять все необходимые меры для спасения космонавта. Я приказал выйти в море более крупным судам, а на берегу посадить дежурные вертолеты.

Сегодня я и космонавты провели беседу с Главным конструктором системы «Игла» Арменом Сергеевичем Мнацаканяном и просмотрели пленки телеметрии, зарегистрировавшие процесс сближения кораблей «Союз-2» и «Союз-3». За 20 минут сближения в автоматическом режиме было израсходовано 30 килограммов рабочего тела, а за 2 минуты ручного управления — 40 килограммов. Установлено, что при сближении кораблей до 200 метров и менее они были сориентированы неправильно: один из них находился в «перевернутом» положении относительно другого. Это могло произойти только по двум причинам:

На КП четко и дружно работает большая группа специалистов, в том числе 8 космонавтов и 14 офицеров ВВС. Очень хорошо руководит работой командного пункта генерал Агаджанов. Правда, и в хорошем коллективе работающих на КП попадаются отдельные неряхи (связист Петелин прибежал к нам с паническим сообщением о том, что у космонавта пульс подскочил до 150, а при проверке оказалось, что пульс у Берегового в пределах 75—80 ударов в минуту).

2) ошибка космонавта при ориентировании активного корабля.

1) неправильная установка на кораблях сигнальных огней;

Сегодня Береговой очень толково провел телерепортажи из бытового отсека и спускаемого аппарата. Вечером я говорил с ним, сообщил данные о погоде в районе посадки (температура — 10 градусов ниже нуля, сила ветра — 7—8 метров в секунду) и приказал ему выйти после приземления из корабля и немедленно надеть теплую одежду.

Для обеспечения стыковки кораблей «Союз» на каждом из них имеется по два постоянных (верхних) и по два мерцающих (нижних) сигнальных огня. Специалисты подтвердили, что на «Союзе-2» и «Союзе-3» сигнальные огни установлены правильно: постоянные — сверху, а проблесковые — снизу. Получается, что стыковка не состоялась из-за перепутывания сигнальных огней космонавтом. Береговой долго не мог ответить на вопрос: «В каком положении наблюдали огни?» По телевизору мы видели его некоторую растерянность, он пытался найти ответ в бортжурнале, а не найдя, уклончиво сказал: «Огни были как обычно...» Такой ответ всем показался подозрительным — Береговой явно не помнил, вверху или внизу были мерцающие огни. Но я не спешил обвинять в неудаче только Берегового: если даже такой опытный летчик-испытатель не смог вручную осуществить стыковку кораблей, значит система стыковки слишком сложна для работы с ней в условиях невесомости. Эта система значительно отличается от той, которая установлена на тренажере «Волга», и не была испытана в ручном режиме управления. Осуществлять стыковку на первом же витке полета в ночное время очень трудно: космонавт только что перенес значительные перегрузки при взлете и еще не полностью адаптировался к невесомости. Все это дает основание возложить ответственность за срыв стыковки не только на Берегового, но и на Мнацаканяна, Мишина, Кузнецова, Даревского, да и на всех нас — членов Госкомиссии, — утвердивших чрезмерно сложное полетное задание.

Перелетели из Евпатории на полигон и только что (около 22:00) добрались до гостиницы «Космонавт». Берегового доставили сюда из Караганды на 40 минут раньше нас, и сейчас он в руках врачей.

30 октября. Евпатория — Тюра-Там.

Все предыдущие дни связь на коротких волнах проходила с большими помехами, а сегодня — в день посадки — КВ-связь работала отлично. Мы хорошо слышали голос Берегового с расстояния более 10 000 километров. На 80-м витке Береговой доложил, что команда на спуск не прошла... Потянулись долгие тревожные секунды. Рядом со мной сидели Мишин и Афанасьев, а несколько сзади — Келдыш, Керимов и десятки других товарищей. У каждого из нас слух был обострен до предела: все ждали сообщений телеметрии, всем хотелось надеяться, что космонавт ошибся. Но вот пришло подтверждение телеметрии: «Команда не прошла». Приняли решение повторить передачу команды и после нескольких минут томительного ожидания услышали радостный возглас Берегового: «Команда прошла!» Вслед за ним и телеметрия подтвердила прохождение главной команды на спуск, но все мы знали, что должны выполниться еще десятки ответственных операций, прежде чем нога космонавта ступит на Землю. Ориентация по-посадочному, включение и выключение ТДУ, разделение отсеков, отстрел люка, раскрытие парашюта, мягкая посадка — важнейшие этапы спуска и приземления космического корабля: откажи один из них, и тяжелое происшествие неминуемо.

...Я спал сегодня неважно — проснулся в три часа, а в четыре с минутами был уже на КП. На первом сеансе связи с «Союзом-3», длившемся всего пять минут, мы успели получить от Берегового полные данные о его самочувствии и состоянии бортовых систем и передали ему все распоряжения по подготовке к спуску на 81-м витке полета. Ко второму сеансу связи на КП собрались все члены Госкомиссии — Афанасьев, Келдыш, Мишин, Керимов и другие. Я провел совещание посадочной группы, на котором особенно тщательно изучили данные метеосводок и прогнозов погоды. В районе посадки погода явно улучшилась. Приняли решение выдавать необходимые для спуска и посадки команды: включение ТДУ в 9:45:05 на 149 секунд с тормозящим импульсом 95 метров в секунду; срабатывание парашютной системы в 10:12:24 на высоте 7000 метров.

Связь с Береговым прервалась почти сразу же после его доклада о выключении ТДУ, а через несколько минут нам доложили о прекращении связи с кораблем и по КВ-каналу — это означало, что спускаемый аппарат отделился от бытового и приборного отсеков. После разделения отсеков корабля первый доклад о ходе спуска мы получили от генерала Кутасина: «Удаление 2200 километров». Локаторы ПВО «захватили» корабль и стали выдавать данные по параметрам траектории спуска, которая была очень близка к расчетной, — СУС работала отлично. В момент раскрытия парашюта на высоте 7000 метров спускаемый аппарат «Союза-3» наблюдался экипажем поискового самолета. Снижение на парашюте продолжалось 13 минут со скоростью 4—5 метров в секунду, а перед самой землей четко сработали двигатели мягкой посадки. В момент приземления корабля рядом с ним сел один из поисковых вертолетов, и, как позже рассказывал Береговой, он еще не успел открыть люк, а товарищи из службы поиска были уже рядом и заглядывали в иллюминаторы.

Несколько неприятных минут пришлось нам пережить и на 81-м (посадочном) витке. Береговой вручную сориентировал «Союз-3» по-посадочному, а затем включил систему ионной ориентации и инфракрасную вертикаль (прибор для определения местной вертикали — Ред.), но вскоре доложил, что потока ионов на борту корабля нет. Через некоторое время он повторил это очень неприятное сообщение — возникла опасность нарушения ориентации корабля и невключения ТДУ. Но прошли еще две-три гнетущие минуты, и все вздохнули с облегчением, услышав голос Берегового: «Есть поток ионов!» ТДУ включилась и выключилась точно в заданные моменты времени, и «Союз-3» пошел на спуск.

Около 14 часов мы вылетели из Евпатории на космодром. В самолете было произнесено много тостов по поводу успешного завершения полета «Союза-3». С Мишиным и Керимовым я договорился о том, что при встрече с Береговым и на заседании Госкомиссии никто не будет задавать неприятного для него вопроса: «Почему не состоялась стыковка?» Мы предоставим ему возможность в спокойной обстановке доложить об итогах всего полета в целом...

Получив доклад от Кутасина: «Система посадки сработала отлично, корабль «Союз-3» приземлился, не долетев до расчетной точки всего 10 километров, космонавт Береговой вышел из корабля, самочувствие космонавта нормальное», я поблагодарил генерала за отличную работу службы поиска и приказал доставить Берегового на космодром до 18:00...

31 октября. Тюра-Там.

Когда на космодроме мы встретились с Береговым, он расцеловался с Мишиным и Керимовым, а меня чуть не задушил в объятиях.

«Сближение кораблей от 11000 до 200 метров проходило нормально. В 200 метрах от «Союза-2» я стал управлять причаливанием вручную. Корабли сблизились до 30—40 метров, и в этот момент я ясно увидел, что огни «Союза-2» образуют трапецию, и я никак не могу загнать их на одну линию. Я понял, что стыковки не будет, и решил «зависнуть» и ждать рассвета. На светлой части Земли увидел корабль «Союз-2» на удалении 30—40 метров. Курсы кораблей расходились на 30 градусов. Я сделал попытку приблизиться к «Союзу-2», но при дальнейшем сближении курсы кораблей расходились еще больше. Решил при полете к территории СССР получить консультацию КП и заснять корабль «Союз-2». Когда я отстегнулся и полез за фотоаппаратом, то ремнями или ногой задел за ручку управления. Я заметил, что ручка управления включена на расход горючего, когда более 30 килограммов горючего было уже израсходовано».

В 10 часов местного времени состоялось заседание Госкомиссии. Георгий Береговой более часа докладывал о своем полете на корабле «Союз-3». Вот что он рассказал о несостоявшейся стыковке.

«В первый день полета при незафиксированном положении было впечатление запрокидывания головы назад. При резких движениях головой были неприятные ощущения и при фиксированном положении тела. В последующие дни подобных явлений я не наблюдал».

Докладывая о своем самочувствии в ходе полета, Береговой сказал:

Фармакология в космосе.

ОБЩЕЧЕЛОВEЧЕСКАЯ АЗБУКА И ПИШУЩАЯ МАШИНКА.

McAULIFFE CHRISTA.

ИНСТИТУТ №88 И ДИРЕКТОР ГОНОР.

Е-6 — МЯГКАЯ ПОСАДКА.

Р-7 — НОСИТЕЛЬ ЛУННЫХ АВТОМАТОВ.

Июнь 1964.

Полёты обезьян на геофизических ракетах.

КАНИКУЛЫ.

Главная страница > Даты